Улица милосердия - Дженнифер Хей

– Ты голодный? – спросил он. – Могу сделать тебе отбивную.

– Я не могу есть, – проворчал Виктор. – Гребаный зуб.

У Рэнди был старый ноутбук монструозных размеров, такой тяжеленный, что под ним прогибался стол. Он мог позволить себе новый, он мог позволить себе сто новых, но он был не из тех, кто заменяет старую вещь, пока та еще работает. Компьютер работал медленно, но его скорости хватало для нужд Рэнди, заключавшихся в покупке хлама на «Крэйглисте» и дрочке на порно.

– Лютер продает генератор. Наткнулся на «Крэйглисте», – сказал Рэнди. – Такая же модель, как у нас. Ты мог бы взглянуть.

ЭТО РЭНДИ ПОДАЛ ЕМУ ИДЕЮ. Прошлой осенью, когда Виктор вернулся со своего недельного марафона по установке знаков, он застал Рэнди за просмотром ленты «Ю-Эс-Эй тудей». Поскольку теперь газету можно было бесплатно читать онлайн, она стала его единственным источником информации. Его любимым разделом были «Новости наших штатов» – короткие заметки, собранные из местных газет по всей стране.

«Они устроили облаву на какой-то блядушник в каком-то зассанном городишке в Алабаме, – сказал он Виктору. – Ты посмотри на этого бедолагу. Его поймали с девчонкой и засунули его фотографию в газету».

Горечь в голосе, неподдельное сочувствие. После того как Рэнди получил свои первые ископаемые деньги, он заделался неистовым потребителем проституток. Интернет-аптека поставляла ему канадскую виагру, и раз в месяц он исчезал на все выходные, а возвращался с кучей крошечных упаковок мыла и шампуня из питтсбургских мотелей. Отвадить его от этой привычки смог лишь арест за нетрезвое вождение. Штраф выписали на восемьсот долларов. С тех пор он стал держаться поближе к дому, а его нужды теперь удовлетворяли неизвестные женщины с веб-камерами. Судя по всему, таких женщин по всему миру было полным-полно. Ежемесячная подписка обходилась ему дешевле, чем одна ночь в мотеле.

«На его месте мог бы быть и я, – сказал он Виктору. – Заставляет задуматься».

Виктор так и сделал. Он задумался. Стыд – он это знал – сам по себе был очень сильной мотивацией. Чувство стыда могло вынудить человека сделать практически что угодно.

ОН СОЗДАЛ САЙТ САМ, ЗА НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ. Он понимал, что технически в нем не было ничего сложного, и все же гордился своим детищем. У него на руках был только аттестат захолустной государственной школы пятидесятилетней давности – мало кто назвал бы его образованным человеком. Тем не менее с помощью «Веб-дизайна для чайников» он сумел претворить «Зал позора» в жизнь. Всему, что он знал, он научил себя сам.

Идея была проста в своей элегантности. Каждый день тысячи беременных белых женщин приходят в клиники на аборт; тысячи драгоценных белых детей оказываются тайно казнены. «Зал позора» прольет свет на эти преступления.

Аборциионисты занимаются своим ремеслом за закрытыми дверями, писал он. Те, кто совершает эти убийства, полагаются на конфиденциальность.

Писательство давалось ему легко. Он всегда ловко управлялся со словами.

Они выставляют себя благонадежными сотрудниками, соседями, женами и даже матерями. Вы узнаете эти лица?

Достать фотографии было несложно. В каждом крупном американском городе была клиника, где делали аборты, иногда не одна, а у каждого противника абортов в кармане лежал мобильный телефон. Виктор бросил клич на «Форчане». За пару часов набралась целая армия волонтеров. Такой отклик обнадеживал. Американский героизм был жив и здравствовал, страна полнилась благоразумными людьми, готовыми услужить. Их настрой «потому что я это могу» растрогал и вдохновил Виктора – совершенно незнакомые люди добровольно согласились потратить свое время и приложить усилия, чтобы сделать мир белее.

Сан-Диего, Бостон, Миннеаполис, Орландо, Финикс, Колорадо-Спрингс. Раз или два в неделю ему на почту падала свежая подборка фотографий. Долгими ночами Виктор тщательно их отсматривал в долларовых очках для чтения, которые всегда казались слишком слабыми. Каждые пару месяцев он покупал новые, более сильные.

Русский парень работал в какой-то мастерской в Северном Куинси. Тимми подъехал на своей новой «Хонде Сивик» как раз к закрытию. Он припарковался за мастерской, как ему было велено, и написал: Я тут. А потом, подумав, добавил: Это Тим.

Он вышел из машины и покрутил корпусом, чтобы размять спину. Он скучал по «Форду Эскейп», с его просторным сиденьем, откидывающимся до идеального угла. За неделю вождения «Сивика» он заработал хронический тик в районе крестца. Что технически, что эстетически это был просто кусок говна. Единственным плюсом этой машины была ее тривиальность. «Сивик» относился как раз к тому типу безличных консервных банок, какую мог бы водить законопослушный гражданин.

Голое лицо покалывало на холоде.

Тем утром после долгого душа он вгляделся в свое отражение в зеркале. Ни разу не лицо законопослушного гражданина. Проблема была в бороде. От бороды нужно было избавиться.

Он подготовился: купил крем для бритья и станок – вещи, которые у него отсутствовали уже много лет и которые теперь, как оказалось, стоили двадцать долларов. Сначала он прошелся по бороде ножницами. Волосы облепили раковину, будто какой-то диковинный планктон.

«Что я делаю?» – подумал он, совершая первое движение бритвой.

Его лицо было не таким, каким он его помнил. Когда он видел его в последний раз, оно было двадцатидевятилетним; лицом новоиспеченного мужа и отца. Его лицо пропустило тридцатые годы. Под всей этой растительностью оно обвисло и размякло, превратившись в лицо мужчины среднего возраста.

Дверь в мастерскую открылась. Подросток с плешивой козлиной бородкой поманил его внутрь.

Русского паренька рекомендовали многие. Тимми много раз слышал историю, уже ставшую легендой среди торговцев травой в Большом Бостоне. Одного из клиентов паренька, португальца из Фол-Ривер, тормознули на трассе в Коннектикуте и стали обыскивать его внедорожник со служебной собакой. Собака указала на место под задним сиденьем, как раз туда, где русский установил обманку. Коп обыскал все вручную, но не нашел ни оборванных проводов, ни дополнительных заклепок, ни других признаков того, что там что-то подшаманено. Португалец доехал до Фол-Ривер свободным человеком с десятью килограммами товара.

В подсобке они раскурили косяк. Алекс Войнович был тощим малым, наверное, в свои девятнадцать он все еще рос. С самого детства он любил дербанить вещи. Пылесос, стереосистему, терморегулятор в тесной квартирке, где он жил с матерью и сестрой. Он не питал какой-то особой склонности к разрушению – не больше, чем любой среднестатистический ребенок, – он разбирал все эти устройства не для того, чтобы их сломать, а для того, чтобы узнать, как они