Штурмовик. Крылья войны - Алексей Цаплин

– Ты поэтому…

– Поэтому. Не знаешь, что ли? Такие сержантики, если вот только вылупились, живут три-четыре вылета. Они же ничего не умеют, сами порой бьются… А те, кто еще до войны научились, те нормально выживают. Могут целую неделю или даже две протянуть.

Мы уже на мороз вышли. Правильно, от такого разговора остыть надо. А то как-то мне нехорошо стало. Вот и голова снова закружилась.

– Ты, Андрюх… Ты это… Ты же мужик-то крутой, вот и давай!..

– А я и даю – вот поэтому на фронт хочу. А пацанам там не место – им еще надо хотя бы научиться летать.

– Так ты их и учи. Вот получишь эскадрилью и будешь учить, а я чем могу тоже помогу.

– Ну, во‑первых, кто это меня на эскадрилью поставит… А во‑вторых, это тебя еще за компанию с ними учить надо.

– Помнишь, что писал товарищ Ленин? Учиться, учиться и учиться! Вот я и буду настойчиво овладевать знаниями под твоим чутким руководством. А по поводу комэска смотри – Симагин старлей, но его с нами не берут. Ребята говорят, его дело на другой стол переложили.

– Ну и словечко «старлей»…

– Хорошо, «старший лейтенант». Остался из лейтенантов только ты и Белоголовцев, все остальные младшие. В полку теперь две эскадрильи по девять машин, то есть по три звена и плюс пара – управление. Так что тебя точно на эскадрилью поставят.

– Поживем – увидим. Пошли греться!

Грохот и рев двигателей. Наши «птеродактили» ползают по полю. Некоторые с другого края площадки подскакивают и уходят в небо. Потом возвращаются и, попрыгав по полосе, присоединяются к своей братии, рулящей по дорожкам.

Я уже пропел дифирамбы «Илу»? Тогда снова продолжаю. Вот есть в машине что-то такое эдакое. Вот посмотрел на нее и сразу почувствовал. В «горбатом» есть силища, надежность какая-то. Красивая машина. Движок бы на него помощнее. ШКАСы на УБС поменять, ШВАКи уже давно надо заменить на ВЯ. Если последние еще до ума довести. И, конечно, «ох» и «ах», стрелка – воздушного защитника, нет. Там много было причин, почему Илюшин убрал заднюю огневую точку. Даже подозреваю, что на его месте поступил бы аналогичным образом. Все дело не только в защите, а в оптимизации конструкции. Машины со стрелками когда появились? В конце 42-го. А до этого что, Ильюшин с командой в носу ковырялись? Так думаю, что у них рабочий день был не менее чем по двенадцать часов. А то и более. То, что планы ведения военных действий пошли псу под хвост, было ясно уже в июне 41-го. Серьезно считаете, что задачу на дооснащение «Ила» задней огневой точкой поставили только в середине 42-го? Правда?

Как легко можно написать – все кругом дураки, надо было сразу с задним стрелком делать. Ага! Ну, конечно! И получить хорошую полноценную машину только к марту 1943 года. А потом еще разработать методику применения и наставления по эксплуатации. При этом не слетав ни на одно задание. Написать за пару дней и по электронной почте разослать по всем полкам. Делов-то… Ах да. Еще надо же заверить простой электронной подписью. Ничего – в моей реальности бо́льшая часть документооборота так и делалась. Вот и получались распоряжения, приказы, указания и предписания, не превышающие цены бумаги, на которой напечатаны.

Для знатоков техники у меня есть предложение – подойдите к своему автомобилю и внесите какие-нибудь изменения, улучшающие его качества. Турбинку наддува к движку приделайте, колеса смените на больший диаметр или с подвеской поколдуйте. А может, сумеете эргономику кресел улучшить? И ответьте на вопрос: «…вы тут самые умные? Это вам кто-нибудь сказал или вы сами решили?» (Гедеван из «Кин-дза-дзы»). Не, ну серьезно так считаете? Хотя бы близко понимаете, о чем идет речь, когда советуете авиаконструктору? Может быть, нейрохирургу порекомендуете или балетмейстеру Мариинки?

Вот военно-инженерная задачка на эту тему. Какую марку пулемета и почему требовалось поставить на «Ил‑2» для заднего стрелка в 1941 году? «Максим» – жутко тяжелый, маленький калибр, ленточное заряжание, расчет два бойца – уже не катит. Доработка-переделка? Это потащит ухудшение и так невысоких качеств и увеличение времени ввода в эксплуатацию. Тем более это станет повторением пройденного. Была уже такая конструкция, воздушный «Максим» даже в 1936 году на самолеты устанавливали. «Дегтярев»? Маленький калибр, ненадежное дисковое питание, неудобная перезарядка в условиях ограниченного пространства. Да, еще, очередь – не более чем в пять патронов, иначе ствол перегреется. Перед Войной поступил на вооружение ДШК. Супер. Машина – зверь. Реально суровое такое оружие. Только хорош для того, чтобы ставить на танки или БТР. Ну можно с пикапчика из этой жути «работать», как в наше время всякие душманы из «Аль-Каиды» поступают. А вот для рук и для самолета – дело затруднительное. Уж больно тяжела машинка. И боезапас совсем не пушинка. Про ленточное заряжание тоже можно упомянуть. Как и на «Максиме», ленты на тот момент были тканевые. Металлические – звенные поставили уже в дальнейшем. Промежуточный итог – «земное» оружие дать заднему стрелку нельзя. Даже ППШ с его 200 метрами огневой дистанцией (а для самолета это сокращалось до ста). Потом в войсках есть только один ППД на роту. Машинка похожая, да не та. ППШ едва-едва на поток ставить начали. Это с 1942-го их выпускать стали миллионами. Боец с винтовкой, пусть даже с СВТ, а не трехлинейкой со штыком, и гранатами будет серьезной защитой. Асы Геринга от вида такого противника со смеху не смогут удержать прицел. Хотя авиационные гранаты кто-то пробовал применять. На парашютиках такие. Эффект наблюдался в районе нуля.

Что там у нас на 41-й год было из авиационного? ШВАК, ШКАС и УБС. Последний ставили иногда на «ишачки» и на «МиГи». ВЯ – в стадии заводских доработок, попробовали и сняли из-за частых отказов. ШВАК – чудо-машина. 20-мм пушка при попадании давала приличное поражение. Три попадания – минус истребитель у противника. Пятью попаданиями можно было «завалить» бомбер. Недостаток – перегрев и ненадежность. И, конечно, масса. Эта железяка весила вполне прилично. ШКАС – наверное, был самым лучшим авиационным пулеметом всех времен и народов. (Ну ладно вам, могу же позволить себе художественный прием под названием «гипербола»?) Неприхотливый, надежный и жутко скорострельный. Если почитать наших ветеранов, то отыскивались эпизоды, как ШКАСы, будто пилой отрезали плоскости у машин противника (конечно, если бить почти в упор). Недостаток – калибр мелковат уже для 41-го года. И скорострельность слишком высока. Вот ведь дела – при установке по курсу машины скорострельность – «плюс», а при защите – «минус». Большая скорострельность – большой расход боезапаса. Большой расход боезапаса – большой вес. Четыре ШКАСа на «ишачке» или на «чайке» – терпимо. Если удастся подобраться поближе, метров так на сто – на сто пятьдесят, что четыре ШКАСа сделают из цели решето. А если открыть огонь с трехсот метров – пустой номер. Энергетика пуль слишком мала из-за калибра 7,62, значит, чем больше расстояние, тем выше разброс и поражающая мощность. Надеюсь, никто не забыл, что кинетическая энергия – это эМ на Вэ в квадрате, деленное на два. Стрелку даем одиночный ШКАС. Научим его бить короткими очередями – беречь боезапас. И…? И стрелка смело можно приравнивать к штрафнику или к смертнику. Эффективная дистанция ШКАСа двести-триста метров, Вf‑109 может спокойно открывать огонь с четырехсот. То есть в большинстве случаев «мессер» в состоянии безнаказанно расстреливать «Ил» со стрелком, как и «Ил» без стрелка, с безопасного расстояния. Что осталось? Оружие, предложенное Березиным. За этим пулеметом затем в итоге и закрепилась пальма первенства. Но подчеркнем, что «затем». Задача «раз» – где взять УБС в необходимых количествах, если они выпускались только для «МиГов» (иногда и для «И‑16») и ограниченными сериями. Задача «два» – повышение надежности. Отказов хватало с избытком. Задача «три» – переделка под стрелка. То есть в УБТ. Вот эти три задачи и сумели решить только к середине 42-го года. Что? Долго? Конечно, для тех, кто уворачивался от трасс «мессеров» – это бесконечно долго. Для постановки на конвейер и начала массового выпуска – рекордные сроки.