Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой? - Ирма Хан

— Карта, — Дима вытащил из-за пазухи конверт. — Здесь была карта. Чертежи. Знаки. Заклинания. В документах описаны страшные вещи. Например, как сделать так, чтобы люди не могли выйти из горящего дома. Если бы не эти бумаги, я бы не смог вас спасти! Видимо, Вольдемар тоже знал заклинания.

— Двери да окна зачаровать чернокнижнику раз плюнуть, — авторитетно заявил кот Васька.

— Ты опять говоришь? — удивилась Кристина.

— Магия при закрытом проходе на время теряет силу, — пояснил дед Матвей.

— А вы? — Елизар от удивления раскрыл рот. — Как же вы-то… изба вон опять как новая?

— Ха-ха-ха… Так я и не кот. Побольше буду. Посильнее.

— Я пытался уговорить бабушку остаться дома, но она… — Дима улыбнулся.

— И как оказалось, мы приехали вовремя и не зря! — сказала, как отрезала Юлия Оттовна.

Глава 14

Blut und Bodeн

Девиз Аненербе

— Это ж кем надо быть, — Елизар, вытянув шею, рассматривал разложенные на столе пожелтевшие документы, что в дрожащем свете свечей и впрямь выглядели весьма зловеще (чертежи, пентаграммы), — чтобы во всей этой дьяволовой грамоте разобраться…

— Вам повезло, молодые люди! — Если бы у Юлии Оттовны были очки, она бы непременно их поправила, как делала всегда, но, увы, очков она лишилась, зато присутствия духа — ни в коем случае, а потому окинула присутствующих интригующим взглядом. — На лекциях Димочки в университете яблоку негде упасть. Вся параллель сбегается. А сегодня вечером сам Орехов — к вашим услугам.

— Бабушка… хкм… преувеличивает, — молодой человек смутился, а поймав восхищённый взгляд Кристины покраснел так, что удивил даже деда Матвея, а уж старик чего только не видывал в обоих мирах…

— Ни для кого не секрет, что такое «Аненербе», правда? — Дима, наконец, взял себя в руки.

— Ну… — заёрзал Елизар, — Это… как его… Ана… Аненербе… То есть оно, конечно, да, дело известное, только… Можно поподробней?

— Конечно. Итак, — Аненербе (в переводе с немецкого — «наследие предков») — организация по изучению древней германской истории. Всё началось с деятельности эзотерического общества «Туле». Страна Туле, по одной из версий нацистов, размещалась где-то на Севере. Упоминание об этой стране можно встретить в «Энеиде» Вергилия. Мистики были уверены, что Туле находилась на территории древней Гипербореи. По преданию её населяли потомки арийцев, выжившие после гибели Атлантиды. Пока всё понятно?

— Порядок, — кивнул Сергей.

— Цель Аненербе — отыскать секретные знания, которые, по мнению нацистов, до сих пор хранятся в Туле. Естественно, магия откроется лишь истинным — потомкам мистического народа. Идеология общества базировалась на постулатах оккультиста Фридриха Хильшера. Хильшер, Зиверс, Вирт… Сейчас я не буду углубляться в особенности идеологий и разногласий основоположников, тема эта длинная и прямого отношения к делу не имеет. Скажу только, что там было не всё так просто и однозначно.

— Как можно знать наизусть столько имён и названий? — Вздохнула Марина, подперев щёку рукой.

— Первый руководитель «Аненербе», мистик Герман Вирт, был уверен, что Гиперборея располагалась не где-нибудь, а на территории Карелии. Рейхсфюрер Гиммлер поручил ему подробно изучить всё, что касалось традиций, деяний и наследия нордической расы, чтобы выявить признаки расового превосходства германцев над другими народами. Доказать это превосходство, научно обосновать и главное — в доступной форме донести идею до народных масс.

В избушке деда Матвея ярко горели свечи, весело плясал огонь в печи. А душа стыла от страха. Орехова слушали, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова. Запомнить. Запечатать ядовитые ростки подобных идей в сердце намертво. Сохранить, чтобы передать детям, внукам и правнукам ненависть и отвращение к ним.

Чем дальше Дима рассказывал, тем увереннее себя чувствовал. Практика в университете не прошла даром — читать лекции студентам он любил, историю знал. На Кристину он старался не смотреть, чтобы не потерять мысль. Красивая, уверенная в себе девушка каким-то волшебным образом делала так, что он не то, что историю… он своё имя вспомнить не мог, стоило им встретиться взглядом!

— Во время Великой Отечественной Войны членами общества был организован блиндажный городок на берегу Елетьозеро. Скорее всего, там жили учёные, которые занимались поисками артефактов. Предположений, которые необходимо было проверить, предоставить подробные отчёты и доказательства, было много. Например, что предки саамов, являясь потомками тибетских арийцев, умели летать благодаря сейдам. В сейдах, каменных башенках, что сохранились до наших дней, по преданию покоились души саамских шаманов, нойдов. Что же касается легенды о Мировом Древе, то она в том или ином виде существует почти у всех народов. Саамы — не исключение, но именно они верили, что у корней Древа — вход в иной мир. Печать «Аненербе» — древо Ирминсуль. Конечно, открыть портал — дело не простое. Необходимо раздобыть артефакты, разбираться в рунописи, обладать колдовским даром.

Рассказывая, Орехов то и дело указывал на очередной листок из стопки документов. Пожелтевшие записи, что остались от прадеда, его собственный перевод и заметки — всё это богатство лежало на столе. Каждый мог рассмотреть. Прикоснуться… просто дух захватывало!

— Майер, — голос деда Матвея стал хриплым. — Расскажи о нём.

— Штандартенфюрер Пауль Майер был не просто членом Аненербе. Он был практикующим магом. И вот это… — Дима указал пальцем на обведённые символы, — составленная им формула для прохода на ту сторону. А вот это — карта (кстати, благодаря ей мы с бабушкой и добрались до вас), которую он нарисовал. Видите? Река, мост… Тропинка, что ведёт к дубу. Видите, стрелочка? Указывает на Древо жизни. Обратите внимание, как Майер нарисовал ствол! Похоже на символ печати Аненербе.

— Кто ж так дуб рисует, — хмыкнул Елизар. — Это ж пальма!

— И это о многом говорит, — Дима хлопнул ладонью о стол. — Майер ассоциировал старый дуб в лесу возле Чурмилкино с легендой об Ирминсуль. С Древом мира. Древом жизни. Вещим деревом. И он не останавливался, продолжал делать ритуалы. Приносил жертвы. Если верить его записям и конечно же, моему переводу, то…

— Перестань, — отмахнулась Юлия Оттовна. — Твой немецкий безупречен, не говоря уже о том, что ты — историк. Я и твои родители слишком много вложили в блестящее образование сына и внука, чтобы сейчас речь шла о том, что ты можешь ошибаться!

— Ну, хорошо. Не буду скромничать