Опустошение - Егор Роге

Сам разговор состоялся за закрытыми дверями кабинета Артема и продолжался примерно час. С нашей стороны переговорщиками выступали Артем, Иосиф, Ваха и Адам.

Со стороны Армена – Тенгиз и Георгий. Сам Армен не приехал, полностью положившись на Тенгиза.

Об этом разговоре Артем не любил вспоминать, что вполне объяснимо: следуя законам Мерфи, он прошел по худшему из возможных сценариев.

С самого начала инициативу взял Тенгиз, он безошибочно выделил среди нас самое слабое звено – Иосифа. На претензии Тенгиза Артем ответил, что мы считаем их необоснованными и хотим, чтобы нам были предъявлены документы, подтверждающие законность притязаний Армена на какие-либо деньги.

«Какие документы, если в деле одни друзья? – картинно удивился Тенгиз. – Было ли такое, что вы передали двадцать процентов, а потом выгнали Армена, не заплатив ничего из двадцати четырех тысяч, что составляло пятую часть от ста двадцати тысяч?»

Артем категорически отрицал это, а присутствие Вахи и Адама придавало ему уверенности.

«Иосиф! Скажи, ты ведь на этих условиях Армена приглашал?» – продолжил Тенгиз.

Взять Иосифа на переговоры было даже большей ошибкой, чем вместе взятые решения пригласить Армена, выгнать его, не отдавать ему деньги и привлечь Ваху.

Иосиф кивнул в ответ на вопрос Тенгиза и пробормотал что-то вроде «так вначале планировалось».

«Тогда почему ты не хочешь ему отдать, что обещал?» – продолжал развивать успех Тенгиз.

Артем велел Иосифу молчать, но это было уже неважно. Тенгиз сказал, что правой стороной является Армен. Это означает, что деньги должны быть возвращены, а если Ваха будет предпринимать дальнейшие шаги по защите виновной стороны, то навлечет на себя огромные неприятности. Тенгиз также отметил, что срок выплаты три дня, считая текущий, и деньги возьмет только у Вахи. Тенгиз попрощался, но за руку только с Иосифом, сказав при этом: «Ты честный человек, Иосиф». Георгий при этом открыто улыбался.

После ухода Тенгиза бедного Иосифа чуть не растерзали. Особенно усердствовал Ваха.

– Тебе что, было сложно сказать слово «нет»? – возмущался Ваха. – Что теперь делать?

– Ничего не делать, – сказал Артем, – мало ли что Тенгиз сказал.

– Тенгиз – серьезный человек, очень авторитетный, – сообщил Ваха, – и он на правой стороне, а мы теперь нет.

– Из-за того, что Иосиф брякнул, не подумав, мы уже и не правы? – удивился Артем.

– Я же не спрашиваю, как было на самом деле. Должны вы или нет – пусть на вашей совести остается. Но теперь придется платить.

– Тенгиз – не третейский судья, он выбивала со стороны Армена, – не унимался Артем, – он нас с самого начала виновными назначил.

– Он имеет право решать спорные вопросы, – возразил Ваха.

– Я платить не буду, – сказал Артем.

– Ты, Артем, теперь платить будешь, – медленно произнес Ваха, – и я тебе это гарантирую.

Артем как-то обмяк. От его самоуверенности не осталось и следа. Осознание ошибки пришло слишком поздно, но худшее ожидало нас впереди. На следующий день приехал Ваха и взял у Артема двадцать четыре тысячи долларов.

– Вопрос закрыт? – уточнил Артем.

– Конечно, – ответил Ваха.

Прошел еще один день. Иосиф жаловался на головную боль и тошноту, и мы вызвали в офис «скорую помощь». Врачи констатировали высокое артериальное давление, сделали укол и настоятельно рекомендовали полежать дня два дома.

Артем ни с кем не общался, проводя время за пределами офиса, вероятно прогуливаясь по бутикам нового комплекса «Садко-Аркада».

Уже после обеда я, находясь в своем «полукабинете», услышал громкую речь с характерным для чеченского языка «чх» и увидел, что в помещение заходят пять человек, среди которых я узнал Адама.

Однако было очевидно, что старшим является пожилой чеченец высокого роста в черном кожаном плаще.

– Где Артем? – грозно спросил Адам нашего секретаря Ларису.

– Я не знаю, – запинаясь, произнесла Лариса, – он еще в одиннадцать часов уехал, не сказав, когда вернется…

– А Иосиф где?

– Он заболел.

– Тебе здесь что, шутки? – продолжал Адам, и, несмотря на неправильно сформулированный вопрос было понятно, что шуток он не потерпит.

Я вышел в общий зал и поздоровался с гостями.

– Артем действительно уехал, а Иосиф почти под капельницей. Что происходит, Адам?

– Ты кто? – вступил в разговор пожилой чеченец.

– Этот тоже из них, родственник, – ответил за меня Адам.

– Я из твоего Артема решето сделаю, понял? – продолжал «старший». – Где его сейчас найти?

– А что случилось? – повторил я свой вопрос.

«Старший» спросил что-то по-чеченски Адама. Тот отвечал довольно долго, но, кроме «Артем», я не услышал ни одного понятного слова. Из своего кабинета вышел Макс.

– Короче, так. Ваху, после того как он вышел от вас, никто не видел. До Тенгиза он не доехал, – начал говорить Адам, – это, – он показал на «старшего», – Лорс, наш… руководитель.

– Вы поедете с нами, – прервал его Лорс, – молитесь, чтобы с Вахой ничего не случилось.

– Куда поедем? – начал возмущаться Макс, но один из чеченцев сильно толкнул его и Макс ударился о дверь своего кабинета. Лариса вскрикнула.

– Заткнись, – сказал Адам, – когда вернется Артем, скажи ему, чтобы сидел здесь и ждал, ясно?

Лариса кивнула. Вероятно, от страха она не могла говорить, в глазах стояли слезы.

– Не вздумай звонить никуда, а то этих, – Лорс кивнул на нас, – вообще никогда не увидите.

Лариса снова кивнула.

– Что-нибудь надо взять с собой? – зачем-то спросил я Адама.

Он отрицательно покачал головой.

Мы вышли из офиса довольно спокойно, хотя ударивший Макса чеченец слегка подтолкнул его в спину. Макса посадили в «Волгу» с номерами Нижнего Новгорода, в ту же машину сел Адам и агрессивный чеченец. Я сел во внедорожник «опель фронтера» вместе с Лорсом, разместившимся рядом с водителем, а со мной на заднем сиденье расположился молодой чеченец, который всю дорогу напевал себе под нос что-то типа «Хьокх, хьокх, беза хьокх».

– В твоих интересах как можно быстрее найти Артема, – начал Лорс, когда мы отъехали.

– Это я понял, – ответил я, – он сам найдется.

Никакой симпатии из «стокгольмского синдрома» я к похитителям не испытывал.

– Ты видел, как Ваха вышел из вашего офиса? – продолжал Лорс.

– Да. Если быть точным, то я видел, как Ваха вышел из кабинета Артема, – сказал я. – Как он вышел на улицу, я не видел. А что, он был один?

Мне показалось, что Лорс смутился, во всяком случае он ответил после некоторой паузы: