Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри - Карло Гинзбург

Составитель приговора говорит о «некоторых совпадениях („длинные“ и „волнистые“ волосы, их цвет) между заявлениями Марино и последующими утверждениями Ньяппи» (Sent., с. 412–413). Дабы оценить указание на «последующие утверждения», следует напомнить, что Ньяппи, как очевидец происшествия, уже давал показания сразу после покушения. Однако ограничительное словосочетание «некоторые совпадения» в данном случае уместно. Человек, сидевший за рулем автомобиля, сказал Ньяппи, «все время смотрел перед собой и не двигался, по крайней мере тогда, когда я смотрел на машину, я смотрел на него одно мгновение, мне хотелось разглядеть его, но, впрочем, я увидел лишь волосы».

Еще один фрагмент диалога между председателем суда и Марино.

Следует предположить, что человек, сидевший за рулем «ФИАТа-125», не носил усов, иначе Ньяппи не пришел бы к выводу, что речь идет о женщине или о «капеллоне».

з) Надежность показаний Марино: свидетели Паппини и Дечо. В первой части книги я процитировал длинный текст допроса свидетеля Пьетро Паппини, который в утро покушения ехал по улице Керубини на «Альфа Ромео – 2000» позади «ФИАТа-125» участников убийства (см. выше главу XV, пункты в, г). В мотивировочной части приговора даже приведены обширные стенограммы допроса (Sent., с. 381–390), призванные показать абсолютную ненадежность свидетельств Паппини. Между тем доверия, по мнению суда, достойна другая свидетельница – Маргерита Дечо, чья «Бьянкина» находилась сразу же позади «Альфа Ромео» Паппини. Защита (а равно и автор этих строк, см. выше главу XV, пункт в) сочла, что версии Паппини и Дечо по сути похожи друг на друга и отличаются от версии событий, сформулированной Марино.

«Это неточно, – читаем мы в приговоре, – по следующим причинам». Послушаем же их.

Виртуозное мастерство толкования, проявленное составителем мотивировочной части приговора, уже известно. В том, что касается аварии на парковке, он считает свидетельство Музикко ненадежным, а слова Марино достоверными даже в тех местах, где их показания совпадают: «На самом деле ситуации совершенно разные». Здесь свидетельство Паппини объявляется ненадежным, а заявления Дечо – достоверными, хотя они описывают одну и ту же сцену, используют одни и те же выражения. «Нет сомнений, что слова Паппини „ехал медленно“ и слова Дечо „ехал медленно“ имеют совершенно разный смысл».

В чем же состоят все эти различия? Нам объясняют, что в рассказе Дечо «события быстро следуют одно за другим», а в рассказе Паппини все происходит более постепенно. Однако при оценке оказались обойдены вниманием два аргумента, один общий, а другой частный: 1) очевидным образом невозможно на основе двух описаний измерять соответствующую длительность двух событийных цепочек, так или иначе сконцентрированных во временном промежутке из нескольких секунд; 2) Паппини находился ближе к автомобилю участников покушения. Он запомнил и описал большее число фактов, складывается впечатление, что время в его рассказе о череде событий текло медленнее; Дечо описала меньшее количество происшествий, потому что обзор ей отчасти закрывала «Альфа Ромео – 2000» Паппини (см. выше главу XV, пункт в).

Однако где толкователь превосходит сам себя, так это в утверждении, что «версия Дечо прекрасно согласуется с тем, что сообщил Марино». Совпадение столь несовершенно, что оставляет без объяснений один поразительный пункт: движение назад «ФИАТа-125» Марино на расстояние десять-пятнадцать метров. Как я уже отметил (глава XV, пункт в), этот маневр укрылся от внимания не только Дечо, но и всех тех, кто присутствовал при этой сцене. Автор приговора замечает, что их версии (за исключением показаний Паппини) «не расходятся с сообщением о движении задним ходом, о чем рассказал Марино» (Sent., с. 381). Согласитесь, что между «не расходятся» и «прекрасно согласуется» разница велика. Если уж и нужно говорить об общности мнений, то его следует приписать единодушному молчанию очевидцев (включая Дечо) насчет маневра, который Марино якобы совершил за несколько мгновений до покушения.