Отражение. Зеркало отчаяния - Галина Гончарова

Косметика!

Киноварь! Ртуть, ты моя прелесть!

Свинцовые белила!

Сера!

Мышьяк!

Уммммм…

Вот уж с чем у Моти был полный порядок, так это с химией и биологией. Интересно же… В медицину она никогда бы не пошла – крови боялась, но травки-корешки, тычинки-пестики, а еще разные химические радости…

К примеру, шикарное вещество фенолфталеин, он же пурген. Азотная и серная кислоты, взрывчатая бумага и куча прочих приятных вещей. Да, и набор «Юный химик», сохранившийся у Моти еще с маминой школы.

Не знали дикие советские люди о технике безопасности, так что там и пробирки были, и реактивы, и… чего там только не было!

Хотя сейчас уже – много чего. Любимая игрушка детства…

Дорак едва не взвыл, выкладывая кругленькую сумму за флакончики-коробочки-сверточки, но Малена была неумолима. В дополнение пошел еще короб из бересты – надо же куда-то укладывать.

– Ты уверена, что нам это понадобится?

– А ты уверена, что не понадобится?

Довод оказался неотразимым, и Малена продолжила укладывать в короб полезные вещи.

– Я все это даже не знаю…

– Ничего, моих знаний на двоих хватит.

– И я даже представляю – каких. Мы никого не убьем?

– Малечка, милая, еще раз повторяю. Ты едешь в зубы к тигру.

Малена поежилась. Лорена на тигрицу не слишком походила, скорее, львица, но зубы-то и там, и тут…

– Во-от. – Девушки были в курсе мыслей друг друга. И почему-то это их не утомляло. – Подумай сама, что тебя ждет по приезде?

Малена не знала. Откровенно.

– Завещание?

– Да, наверное…

– Но кроме завещания есть человеческий фактор. Вот скажи мне, кто помешает вашей Лорене схватить тебя, засунуть куда поглубже – и потребовать написать на нее дарственную?

Малена аж на месте встала.

– Ты что?!

– А что я такого странного сказала?

– Н-но… я же… Я – Домбрийская!

– И как – тебе это сильно помогло в монастыре?

Малена вспомнила карцер и грустно вздохнула:

– Вообще не помогло.

– Вот. А потому давай готовиться к худшему. Ты едешь к своим врагам, в место, где у тебя нет друзей…

– А слуги? Они должны мне повиноваться…

– И давно ты им в долг давала?

Матильда привычно предполагала худшее, как и учила бабушка.

«Помни, Мотька, о людях всегда надо думать плохо и готовиться к худшему. Тогда ты будешь искренне радоваться жизни, если твои подозрения не подтвердятся. Хотя… человек – это такая зараза! Вот если бы я думала, что твой папа всю жизнь проживет с Машкой, помогать будет… где бы мы оказались? На помойке…

А так… Удрал он – и пусть, у меня все документы оформлены так, что у него никаких прав тут нет. Ни на что. И ты в безопасности. Понимаешь? И подняла тебя, худо-бедно, и справились… А надеялась бы я на алименты – с протянутой рукой пошли бы».

Малена только вздохнула, выслушав бабушкины слова.

– А если он хотел?..

– Хотел бы – сделал. Здесь тебе не там, руки-ноги ему никто не связывал. А бабушка его бы не погнала. Она сколько раз мне повторяла, что у детей должен быть отец… Ладно! Черт с ним, с моим беглым папахеном. Ты на Дорака посмотри!

Малена посмотрела.

Матильда порадовалась тому, что Дорак Сетон уже не вызывает у Малены никакого особенного трепета. Мужчина, да, красивый, да… бабочки в животе есть?

Правильно, нет. Потому как руки перед едой моем, вот и не заведется внутри никакая пакость!

– Сильно он тебе предан?

Малена даже отвечать не стала. Вздохнула и решительно запихнула в короб склянку с мышьяком, на которой Малена привычно написала «As».

Матильда тоже не стала размениваться на пошлости вроде «Так-то!» или «Поняла теперь?». Она просто пошла дальше вдоль рядов.

Вечером девушки привычно болтали.

Выглядело это, наверное, странно. Малена лежала на кровати, смотрела в потолок и молчала. Хотя… герцогесса в депрессии! Она переживает потерю отца! Понимать надо!

Девушки привыкали разговаривать мысленно. А то невесть чего припишут.

Разговор с самим собой еще ни в одном мире не приветствовался. Завидуют, гады! Вот и мешают поговорить с умным человеком!

– Исходим из того, что мы – ноль. Даже чуть поменьше. Защиты нет, ничего нет… Малена, а ты не хочешь обратиться в гильдию? Какой-нибудь девайс я тебе подскажу, пусть распробуют, а потом…

– Тильда, ты просто не понимаешь!

– А ты объясни!

«Неприлично» и «так не делают», равно как и потерю репутации, Малена приводить в пример не стала. Она уже поняла, что для подруги таких мелочей не существует. Не предусматривало их бабушки-Майино воспитание. Только выживание. Только целесообразность.

Надо тебе, чтобы выжить, влезть на фонарь с голой попой?

Полезли! Только трусики снимем!

Так что Малена оперировала другими понятиями. Которые Мотя могла понять и оценить. Девушки уже поняли, что из-за разницы в воспитании у них очень легко может начаться конфликт взглядов. И старались как-то утрясать рабочие моменты. К примеру, Матильда пыталась не материться, а Малена поминала святых не чаще чем раз в пять минут.

– Эм-м-м… во-первых, я герцогесса. И дело буду иметь с аристократами.

– И что?

– Ни один купец не свяжется с благородным. Тем более из-за меня…

Мотя вздохнула:

– Да, не дорос пролетариат до Великой Октябрьской.

– Что?

– Не важно. Дальше?

– Допустим, мы подскажем что-то интересное. К примеру…

– Рецепт стали? Каленой? Качественной? Я могу списать до точки… и даже скажу, что где искать, что добавлять и как получать. Интернет форева!

Последние слова Малена не поняла, но комментировать не стала.

– А как мы проверим, что нас не обманут?

Теперь задумалась и Матильда. А и правда – как? Если компов здесь нет, отчетность исключительно бумажная, крючкотворов до… много, в общем, централизованного контроля нет…

– Обманут герцогессу?

Она попыталась трепыхаться, но это была уже победа. И Малена не стала добивать подругу. И так ведь ясно…

– Мы же никак и ничего не проконтролируем. А так… ты сама сказала: мы – ноль. Интересная у вас система счета, кстати, надо поучиться…

– Обещаю. Потом… И ты меня вашей научишь.