Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной - Бенджамин Алире Саэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посреди пробежки вдруг полил дождь. Перед глазами у меня тут же всплыла сцена аварии. И на пару секунд я снова почувствовал боль в ногах.
Двадцать шесть
Накануне нового года мне позвонили с работы и предложили взять смену. Я был только за. У меня не было никаких планов, к тому же уходить в себя на весь вечер мне не хотелось.
– Ты что, собрался работать? – Мама была недовольна.
– Социально взаимодействовать, – уточнил я.
Она выразительно на меня посмотрела.
– Сегодня же придут гости.
Ага, очередное семейное сборище. Дяди. Кузины. Мамина еда: менудо[37] и снова тамале. Мне они уже поднадоели. Пиво. Вино для мамы и сестер. Я не особо любил семейные праздники. Слишком много малознакомых родственников. Я все время улыбался, но никогда не знал, что сказать.
Я улыбнулся маме.
– Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой. Рад, что он позади.
Она снова строго на меня посмотрела.
– Год был хорошим, Ари.
– Ну, не считая инцидента под дождем.
Она улыбнулась.
– Почему ты не хочешь признать, что кое-чего в этом году все-таки достиг?
– Потому что я похож на папу. – Я поднял чашку кофе и произнес тост: – За восемьдесят восьмой! И за папу.
Мама потянулась через стол и расчесала пальцами мои волосы. Давненько она этого не делала.
– Ты все больше становишься похож на мужчину, – сказала она.
Я снова поднял чашку.
– Что ж, тогда за мужественность!
На работе было спокойно. Из-за дождя люди сидели по домам, так что мы вчетвером по очереди пели любимые песни уходящего восемьдесят седьмого. La Bamba в исполнении Los Lobos, бесспорно, понравилась мне в этом году больше всего. Однако певец я был совершенно никчемный, а потому пел остальным назло, зная, что они попросят меня замолчать. Так и случилось, и я соскочил с крючка. Следом Альма исполнила Faith. (Джордж Майкл – не мое.) Люси снова изображала Мадонну и даже звучала вполне сносно, но Мадонна мне совсем не нравилась. Ближе к концу смены мы хором затянули песни U2. I Still Haven’t Found What I’m Looking For[38] – классная песня. Прямо саундтрек к моей жизни. Впрочем, наверное, так все про себя думают.
Без пяти десять я услышал, как в автокафе кто-то заказывает бургер с картошкой фри. Джина Наварро. Этот голос ни с чем не спутаешь. Я никак не мог понять, нравится она мне или я просто с ней свыкся. Когда заказ был готов, я отнес его к ее машине – разбитому «Фольксвагену-жуку». Внутри вместе с Джиной сидела Сьюзи Бирд.
– Вы что, встречаетесь? – спросил я.
– Ха-ха. Очень смешно, придурок.
– И тебя с Новым годом.
– Ты уже заканчиваешь?
– Да, но надо еще прибраться.
Сьюзи Бирд улыбнулась. Признаюсь, улыбка у нее была милая.
– Мы приехали позвать тебя на вечеринку.
– Вечеринка – это вряд ли, – сказал я.
– Там будет пиво, – прибавила Джина.
– И девчонки, которых тебе, возможно, захочется поцеловать, – вставила Сьюзи.
Мои персональные свахи. Именно об этом я мечтал на Новый год.
– Ладно, посмотрим.
– Никаких «посмотрим», – отрезала Джина. – Расслабься уже.
Не знаю почему, но я согласился.
– Просто дайте мне адрес, и встретимся на месте. Мне надо заехать домой и предупредить родителей.
Я надеялся, что мама с папой скажут: «Ни в коем случае!» – но не тут-то было.
– Ты правда собираешься на вечеринку? – спросила мама.
– Тебя удивляет, что меня позвали, да, мам?
– Нет. Скорее то, что ты хочешь пойти.
– Новый год ведь.
– Там будет алкоголь?
– Не знаю, мам.
– На машине ты туда не поедешь, и точка.
– Значит, не пойду вообще.
– Где будет вечеринка?
– На углу Силвер-стрит и Элм-стрит.
– Это же совсем рядом. Пешком можно дойти.
– Но ведь дождь идет.
– Он уже закончился.
Мама буквально выставляла меня из дома.
– Иди. Повеселись.
Черт. Ну конечно.
Но знаете что? Я и правда неплохо провел время. Я поцеловал девушку. Точнее, она меня поцеловала. Илеана. Она была на вечеринке. Илеана. Она просто подошла ко мне и сказала:
– Новый год наступил, так что с Новым годом! – А затем подалась вперед и поцеловала меня.
Мы целовались. Долго. Потом она прошептала:
– Ты целуешься лучше всех на свете.
– Нет, – сказал я. – Неправда.
– Не спорь со мной. Я в этом разбираюсь.
– Ладно, – сказал я. – Не буду с тобой спорить. – И мы снова стали целоваться.
А потом она сказала:
– Мне пора.
И просто ушла.
Не успел я осознать случившееся, как передо мной образовалась Джина.
– Я все видела, – сказала она.
– Ну и что, блин?
– Как тебе?
Я просто посмотрел на нее.
– С Новым годом. – А потом ее обнял. – Я придумал для тебя правило, которое ты должна пообещать соблюдать в новом году.
Она рассмеялась.
– О, Ари, а я для тебя подготовила целый список.
Мы просто стояли и хохотали.
Так странно было по-настоящему веселиться.
Двадцать семь
Однажды, оставшись дома один, я открыл тот ящик. Ящик, в котором лежал большой коричневый конверт, подписанный «Бернардо». Я хотел вскрыть его. Хотел узнать, какие секреты в нем таятся.
Может, он подарит мне свободу, – думал я. Хотя сам не знал, отчего не чувствую себя свободным, – ведь не я сидел в тюрьме.
Я положил конверт на место.
Я не хотел узнавать о брате таким образом. Я хотел, чтобы мама сама отдала мне конверт и сказала: «Здесь история твоего брата».
Но, наверное, хотел я слишком многого.
Двадцать восемь
Данте прислал мне короткое письмо.
Ари!
Ты мастурбируешь? Наверно, тебе этот вопрос покажется странным, но я серьезно. Ну то есть ты ведь нормальный. По крайней мере, нормальнее меня.
Так что, может, ты мастурбируешь, а может, и нет. Возможно, в последнее время я слишком часто об этом думаю. Наверно, просто период такой.
Но, Ари, если ты мастурбируешь – скажи, о чем ты думаешь?
Знаю, такое лучше обсуждать с отцами, но мне не хочется. Я люблю папу, но не могу же я все с ним обсуждать.
Шестнадцатилетние мастурбируют, ведь так? Тогда сколько раз в неделю считается нормой?
Твой друг,
Данте
Меня разозлило, что он прислал это письмо. Разозлило не то, что он его написал, а что взял и отправил. Мне было за него стыдно.
У меня нет ни малейшего желания обсуждать мастурбацию с Данте.
У меня нет ни малейшего желания обсуждать мастурбацию с кем угодно.
Да что с