Песнь одного дня. Петля - Якобина Сигурдардоттир

я знаком только с хозяином дома и его женой. — Он замолкает: к чему пытаться вернуть утраченное с помощью этого фальшивого тона? — А зачем тебе?

— Ты, наверно, слышал, что сейчас идет кампания по сбору подписей? — спрашивает гость.

Молодой человек хмурится. «Какого черта?» — думает он и готовится к отпору.

— Кое-что слышал. Ты их собираешь, что ли? — неторопливо, с учтивым безразличием спрашивает он.

И гость понимает, что между ними разверзлась пропасть.

— Может, ты теперь перешел на сторону тех, кто проповедует войну и гонку вооружений? — спрашивает он в свою очередь.

— Нет, я против любого уничтожения людей, — твердо отвечает молодой человек.

Гость смотрит на него, пытаясь поймать его взгляд, но молодой человек смотрит в сторону.

— Ты хочешь сказать, что твое мнение по этому вопросу не изменилось? Что человечество должно вразумить вояк и политиканов, должно принудить их к миру?

— Конечно, — отвечает молодой человек, с тревогой поглядывая на часы.

Гость встает.

— Не буду тебя задерживать, ты торопишься. Скажи прямо, подпишешь ты мое воззвание или нет? Оно у меня в сумке.

Молодой человек морщится.

— Нет, черт бы его побрал. Не подпишу. Даже ради тебя.

Лицо гостя невозмутимо. Он не впервые получает отказ.

— Хотя ты с этим согласен? — он слегка улыбается.

— С этим — да, но не с теми, кто это предлагает. Ты прекрасно знаешь, кто за этим стоит.

Гость пристально смотрит на молодого человека.

— Война — это средство обогащения отдельных личностей и концернов, которые используют различные обстоятельства…

— Да, да, да, — нетерпеливо подхватывает молодой человек. — Но я все равно не подпишу, об этом не может быть и речи. Я не желаю иметь ничего общего с коммунистами ни по этому вопросу, ни по какому другому. Если тебя интересует мое мнение, давай завтра встретимся и потолкуем в память старой дружбы. А сейчас мне пора. Перед уходом я еще должен сказать несколько слов моей соседке, одной старой женщине. А я и так опаздываю.

— Прости, — устало говорит гость и идет к двери.

Переодеваясь, молодой человек поглядывает на гостя, он раздосадован, но в то же время доволен, ведь он давно ждал этого визита, и ему приятно, что все уже позади.

— Какого черта, Оули, ты с этим связался? — спрашивает он сердито. — Разве мы с тобой не вольные птицы, рожденные, чтобы путешествовать, развлекаться и наслаждаться жизнью? Помнишь, мы мечтали увидеть мир? Мы не хотели, чтобы нас убили в зародыше.

— Для меня это не сбылось. У меня жена и двое детей. — Гость улыбается немного горько, но постепенно лицо его светлеет. — Мы развлекаемся вместе, всей семьей. У нас с женой общие интересы.

— Что за черт! Неужели мы так давно не виделись?

— Три года. После гимназии я получил работу на строительстве электростанции и редко бывал в городе. А ты?

Молодой человек пожимает плечами.

— Продолжал учебу. Как ты меня нашел?

Гость ядовито смеется.

— Обратился в полицию. Там мгновенно нашли тебя в черном списке.

— Слава богу, что не в красном, — говорит молодой человек, зашнуровывая ботинок, но голос его звучит фальшиво.

— Слушай, окажи мне небольшую услугу, — просит гость после некоторого колебания.

— Какую?

— Ты сказал, что тебе надо поговорить с соседкой… Покажи ей это воззвание вместо меня.

Молодой человек надевает второй ботинок.

— Нет, — отвечает он резче, чем ему хотелось бы. — Да я и в руки его не возьму. Сам не подпишу и других не стану просить. Не могу, даже если бы и хотел.

Гость смотрит на него.

— Ну, что ж. Будь здоров. Желаю повеселиться!

Молодой человек распрямляется, подходит к гостю и протягивает ему руку.

— Оули! — говорит он искренне. — Я скоро уеду на запад… Не в деревню к родителям, не думай, к ним я съезжу только попрощаться. Я имею в виду Америку… И мне хочется пожать тебе руку на тот случай, если мы больше не увидимся.

Гость смотрит на протянутую ему руку, и с губ его чуть не срывается колкость, но он во время сдерживается. Он говорит:

— Конечно, мне было бы приятно провести с тобой вечерок, но по вечерам я всегда занят. Или почти всегда. Так что вряд ли мы с тобой еще встретимся, разве что случайно. Днем я работаю на американской базе.

— Где, где?

Гость многозначительно улыбается.

— Перевожу американские ругательства на исландский язык для невежественных соотечественников, — говорит он и пожимает протянутую руку. — Будь здоров, счастливого путешествия!

* * *

После этого странный гость останавливается перед дверью учительницы и читает на дощечке ее фамилию. У влюбленных, разумеется, нет никакой дощечки с фамилией, может, у них и вообще нет фамилии. Гость колеблется, но стучит. Он колеблется, ибо уверен, что знаком с этой старой учительницей, а ему неприятно приходить к знакомым. Когда она открывает дверь и видит его, он сразу понимает, что она разочарована. Ясно, что она ждала другого. Когда-то он у нее учился. Но она не узнает его. Учительница вежливо выслушивает, в чем дело, и качает головой.

— Нет, я в таких вещах не участвую, — говорит она нервно и смотрит мимо него.

— Разве вы не считаете, что человечеству необходим мир? — невозмутимо спрашивает гость.

— Разумеется, считаю, но ваше воззвание — это не шаг в сторону мира, — отвечает она с достоинством, глядя ему в лицо. Эти характерные упрямые черточки в углах красивого рта и решительные ясные глаза кажутся ей знакомыми, но она не может вспомнить, где она их видела.

— Все зависит от того, сколько людей осмелится подписать это воззвание. А если бы все люди земного шара, которые мечтают о мире, подписали его и потребовали, чтобы ядерное оружие было уничтожено, вы и тогда считали бы, что клика, богатеющая на войне, может нас игнорировать, словно нас вообще не существует?

— Это к делу не относится. Мы все хотим мира, каждый по-своему. Война — ужасное бедствие. Но ваше воззвание не способствует укреплению мира, скорее, наоборот. Его цель — посеять вражду и раскол между миролюбивыми народами, и оно это делает.

Гость выпрямляется, в глазах его загорается насмешка.

— Боюсь, что у вас превратное представление об этом воззвании, — говорит он наставительно. — Должно быть, его вам внушили те, кому война выгодна.

— Я думаю, вы не станете отрицать, что это затеяно коммунистами? — спрашивает учительница прямо.

— Да, начали это дело коммунисты, но, конечно, не они одни, — твердо отвечает гость. — В этой связи мне хочется задать вам один вопрос. Если бы вы находились в горящем доме и к вам на помощь бросился бы коммунист, неужели вы не стали