Последний рубеж - Федор Вахненко

«О чем это он вообще? – спросил себя Упырь. – Куда и кого я должен звать? Что?.. Что за звездец?..»

«Все хреново, да, Мишаня?» – прозвучало в его голове.

Сталкер слабо ухмыльнулся, вспоминая давно ушедшие времена. Когда он был просто Мишей – самодостаточным и добропорядочным гражданином, которого одна навязчивая мысль загнала на аномальные земли бывшей Чернобыльской области. Когда он не понимал местных порядков, когда он был стеснен рамками человеческих качеств, привитых цивилизованным обществом. Когда он был всего лишь отмычкой под началом Майора – человека, не имевшего к армии никакого отношения, но гордо щеголявшего с большими золотистыми звездами на погонах. И порой Упырю так хотелось вернуться в то время и начать все сначала. Не выбирать путь сорвиголовы-одиночки, не бросаться в самое пекло только ради того, чтобы доказать: не было такой вершины, которая ему не покорится. Стать обычным сталкером, каких много, поднакопить денег – и со спокойной душой завязать. Завязать, пока Зона еще не забралась в подкорку его сознания и не превратила Михаила в жесткого, как кремень, и беспринципного Упыря. Вернуться домой, списать длительное отсутствие на потерю памяти – и зажить нормальной, человеческой жизнью.

«Да, как же банально. „Я хочу вернуться в прошлое, я хочу свалить из Зоны!“ Уймись, мужик! Ты сам знаешь: прошлое нельзя вернуть. – Всхлипнув, легендарный сталкер утер скупую слезу, повисшую на красноватой, болезненной щеке. – Даже Третий Глаз, даже если он и правда есть… Ну не сделает он такого! Не сделает, понимаешь?»

Переведя дух, скиталец снова попытался вспомнить разговор с Буденовым, но, как ни странно, потерпел неудачу. Ничего. Только одна фраза, врезавшаяся в память, как серийный номер в поцарапанный корпус оружия. Он помнил двух рубежников в балаклавах, вежливо попросивших пройти с ними. Помнил высокое кирпичное здание, внутри которого его ждал лейтенант. Помнил приставленный к виску пистолет Токарева. А дальше…

А дальше он проснулся в яме, вырытой, очевидно, при помощи пехотной лопаты, и в окружении аномалий. «Динамит» и сразу три «адские центрифуги» надежно стерегли бродягу, не подпуская к нему ни людей, ни мутантов. Казалось, даже «сияния», лениво ползавшие неподалеку, боялись приблизиться к отдыхавшему скитальцу.

«И все-таки, как я здесь оказался? – спросил себя Упырь. – И на хрена мне в деревню Крота?»

Что-то блеснуло совсем рядом с припертым к земляной стене рюкзаком, мигом вырвав сталкера из раздумий. Поднеся к глазам побеспокоившую его вещь, бродяга узнал смятую и опустошенную упаковку снотворного. Значит, в лучшем случае у него осталась только одна пачка. Плохо дело…

Упырь подтянул к себе лежавший неподалеку рюкзак. Раскрыв поклажу, скиталец, особо не церемонясь, вывалил ее содержимое прямо на землю. Следовало пересчитать свои пожитки. Во-первых, чтобы построить жизнеспособный план дальнейший действий. А во-вторых, чтобы хоть попытаться прикинуть, сколько времени прошло между разговором с лейтенантом и пробуждением посреди чернобыльского леса.

Перебрав вещи и примерно вспомнив, что и в каком количестве у него было до судьбоносного диалога, Упырь пришел к неутешительному выводу: он уже как минимум один день скитается по просторам Зоны. И, судя по тому, что его руки больше не украшает черный скотч, с «Рубежом» легендарный сталкер завязал. Проще говоря, он был дезертиром. Или нет? Вспомнить бы еще, зачем он ушел с Заводища…

В любом случае, на глаза бойцам клана пока что лучше не попадаться. Да и обычным бродягам тоже – ситуация на аномальной территории сейчас непростая, припасы купить не у кого. А что до анархистов из «Вольного народа»… Их тоже лучше обходить стороной. Так, на всякий случай. Мало ли, вдруг они захотят забрать Упыря к себе, помешав его пути к…

А что, собственно, ему могло понадобиться в деревеньке Крота? Припасы? Припасов и у черных было навалом. Артефакты? Тоже нет – какие на Заставе артефакты? Одни «батоны». Нет, тут что-то другое. Что-то, о чем он говорил с лейтенантом Буденовым… Нет, решил Упырь. Наведываться в лагерь Крота сейчас – чистой воды самоубийство. Стопроцентно, там уже хозяйничают или мародеры, или бойцы какой-нибудь группировки. И делиться найденным на складе торговца добром они уж точно не станут.

К счастью, у легендарного сталкера было много тайников, разбросанных по всей Зоне. Вот там он и пополнит запасы. Но сначала…

Сморщившись от тупой, ломящей боли в руках, бродяга поднял с земли маленькое ярко-синее образование, похожее на грецкий орех в скорлупе. Будто приветствуя своего хозяина, артефакт налился ярким лазурным светом. Налился – и тут же погас, словно боялся привлечь чье-то внимание.

– Теперь твоя очередь, – прохрипел Упырь, аккуратно положив камень в траву рядом с собой. Найдя в куче жизненно необходимого добра моток белого, прозрачного скотча, сталкер вынул из ножен на бедре старый, как мир, штык-нож и принялся за дело. Сняв куртку, бродяга осмотрел свой худощавый, усеянный примотанными артефактами торс. Вот «хвост» – радостно мерцающий серым и полный целебных сил. Вот еще один – потускневший и уставший, но по-прежнему борющийся за жизнь хозяина. Вот «красный камень» – чернеющий, слабеющий с каждым днем, но все еще пашущий на благо легенды Зоны. А вот и «грецкий орех», не подающий признаков жизни. Этот малыш свое уже отслужил.

Надрезав удерживавший артефакт скотч, Упырь оторвал ставший бесполезным минерал от своего истощенного болезнями тела. Бесцеремонно бросил дар Зоны в траву, словно докуренную сигарету. Подхватил свежий, не так давно найденный посреди аномального поля «орех» – и примотал к красной, шелушащейся коже на животе. Накинул куртку, спрятал клинок в ножны, а моток скотча – в рюкзак. Но одного артефакта сталкеру было мало. Упырю требовалось что-то, что поставило бы его, вялого и заторможенного калеку, на одну ступень с молодыми бродягами, которые еще не успели прочувствовать на собственной шкуре, что такое хроническая лучевая болезнь. Тут бы как нельзя кстати пригодилось «яйцо» – дорогой и достаточно редкий артефакт, способный буквально вытащить человека с того света. Он как раз лежал на земле, в полуметре от скитальца, и звал его ослепительно-белым светом, призывая отбросить страхи и воспользоваться уникальными свойствами этого гладкого, будто сделанного из мрамора минерала.

«Может, все-таки попробовать?» – мелькнуло в голове Упыря, но он решительно отбросил эту мысль прочь. Нет. Слишком уж высок риск, что откажут больные почки или что сердце не выдержит столь большого всплеска адреналина. Нет, время «яйца» еще не пришло…

И поэтому в ход пошла пресловутая военная фармакология. Препараты, созданные для повышения выносливости и скорости реакции, подливающие масла в огонь агрессии, пылающий в душе бойца. Сильнодействующие вещества, после которых солдат мог совершать длительные марши и потом с ходу вступать в бой, не чувствуя ни грамма усталости.

– Мало… – вслух подумал Упырь, наскоро оценив запасы стимуляторов. – Слишком мало.

Таблеток хватит всего на пару-тройку дней. А потом…

– Че ж потом, Мишаня? – хрипло протянул сталкер, подражая низкому голосу давно покойного Майора. – А? Че ж потом?