Последний рубеж - Федор Вахненко

– Вы… Вы разрушили мою жизнь, – прошептал ученый.

– Чего-чего?

– Я говорю, вы! Вы разрушили мою жизнь! – взорвался Сергей Александрович, резко подавшись вперед. – Я был уважаемым человеком! А вы… Вы выставили меня преступником! Там сфабриковали, там подкупили – и все! Вывезли меня сюда – и заставили горбатиться! Ради чего?!

– Успокойтесь, профессор, – жестко ответил Василий Эммануилович. Стальной взгляд его серых глаз пригвоздил Павличенко к стулу, не давая пошевелиться. – Вы – ценный специалист. Поэтому вас позвали сюда.

– Позвали? – переспросил ученый. – Это вы называете «позвали»?

– Знаете, Сергей Александрович, я считал вас смышленым человеком. Разве вы не понимаете, что другого пути не было? Все, что вы здесь видели, все, над чем работали… Все – под грифом «Совершенно секретно», понимаете? Никто не должен узнать о Зоне. О нас. О том, чем мы здесь занимаемся. Все должно оставаться в тайне.

– Если бы вы… – прошептал профессор. – Если бы вы дали мне хотя бы позвонить…

– А. – Начальника охраны как будто осенило. – Теперь все понятно. Нет, профессор. Вот эту чушь будете своим коллегам заливать. Не надо вешать мне лапшу на уши про свою семью и бабку с дедкой. Теперь я понимаю… Вас просто перекупили. Вам же дали не только коммуникатор. Да, Сергей Александрович?

– Не понимаю, о чем вы…

– Да все вы понимаете, профессор. Маленькая скрытая камера в вашем рабочем халате. Вы же все снимали. Все. Чем вы занимаетесь. Как вы проверяете эти… сборки, как они их называют. Как находите побочные эффекты. Чтобы вырастить человеку руку, ее же надо сначала отпилить. Правильно, профессор?

– Правильно, – сокрушенно покачал головой Павличенко. Дальше прикрываться за желанием увидеться с семьей не было смысла. Он и вправду согласился уйти из ЦАЯ ради денег. И ради амнистии, разумеется. Не ради своих близких. За десять лет разлуки они стали ему практически чужими. Он хотел уйти ради себя.

– Знаете, профессор, в этом мире хватает людей, которым хочется узнать, чем мы занимаемся. Что они будут делать с этим знанием? Это другой разговор. Но в любом случае, они свою выгоду получат. А что получите вы, профессор? Давайте прикинем. Вы слили конфиденциальную информацию. Им надо, чтобы все было похоже на правду, так что… Вы получите пулю. Никакой работы. Никаких денег. Никакого прощения. Просто… Бах! – Начальник охраны театрально развел руками. – И все.

Павличенко ничего не ответил. Потупив взгляд, он уставился на острые носки своих блестящих черных туфель.

– Вам могли пообещать все что угодно, – продолжил Василий Эммануилович. – А по факту… Девять грамм инвестиций. Всего девять грамм инвестиций, и вы – недвижимость, хе-хе. Короче, профессор… Кто ваш контакт? Назовите мне имя. Просто имя. Этого вполне достаточно.

– Он… Он не сказал, – пролепетал ученый, не поднимая глаз. – Я не видел его после нашей беседы. Он говорил – уйдет, когда привезут артефакты. Это было… Получается… Ровно две недели назад. В обеденный перерыв. Может, это вам чем-то поможет. Больше я ничего не знаю…

– Что ж, хорошо… – Глава службы безопасности утвердительно кивнул. – Значит, потрясем барыг… Узнаем, кто дал свое молчаливое согласие, – и найдем этого утырка. Спасибо за сотрудничество, профессор. Вы нам очень помогли.

– Это все? – тихо спросил Сергей Павличенко. – Мне конец, да?

– Знаете, Сергей Александрович, – вздохнув, ответил начальник охраны. – Вы были ценным сотрудником. Иначе бы вы просто сюда не попали. По-хорошему, вам бы еще работать и работать. Но… Когда винтик ломается, его выбрасывают – и ставят новый. Даже если он очень ценный. Даже если он охренеть какой ценный. И вы, профессор, – сломанный винтик. Замену вам уже подыскали. Еще три дня назад. Жаль, конечно, что все так обернулось. Из всех этих лабораторных крыс… Признаться, мне будет не хватать вашего общества. В конце концов, все мы – люди. Всем нам нужно общение.

Закончив, Василий Эммануилович сделал еле заметный жест – и на плечо ученого опустилась затянутая в тактическую перчатку рука.

– Поначалу я думал влезть вам в голову, – сообщил начальник охраны. – Нет, не так, – он указал на секьюрити, как раз поднимавшего Сергея на ноги. – Это, конечно, тоже хорошо, но… Не раздашь им всех инструкций, не уточнишь каждый момент, каждую деталь – и они обязательно проколятся. Они же видели вашу камеру. Много раз видели. Но ничего не сделали. А почему? Этого не было в инструкции! Они же не думают, Сергей Александрович. Совсем не думают. Ваших коллег косяк, между прочим. Но, к счастью, есть еще способ. Как там ваши говорят? Более тонкое вмешательство, да? Вы бы просто поверили в какую-то идею. Как эти… Кланы. Работали бы себе дальше, строили свое светлое будущее. Но, профессор, вы и сами знаете – эффект временный. Эх… Знаете, вы же не первый, кому предлагали слинять. Вот только остальные все понимают. А вы… Вы сами себя перехитрили, профессор. Решили, что вы тут самый умный. Зря.

– Василий Эммануилович… – начал было Павличенко, но начальник охраны оборвал его резким взмахом руки:

– Нет, профессор, думать надо было раньше. Теперь уже поздно что-то менять. Я же говорил, вы – сломанный винтик. Так что… Прощайте, Сергей Александрович. Наше ведомство благодарит вас за плодотворное десятилетнее сотрудничество. Сделайте все тихо, – обратился он к охранникам. – Сердечный приступ. Пусть лежит в своей комнате.

Подхватив потерявшего дар речи профессора под руки, секьюрити вывели его из кабинета главы службы безопасности, не проронив ни единого слова.

Уже через несколько часов Сергей Павличенко был найден мертвым в своих апартаментах. По словам подоспевшего на место происшествия медика, всему виной стал сердечный приступ. Ученого похоронили недалеко от здания Центра Аномальных Явлений, в сырой земле, нетронутой аномальной энергией и радиацией. С почестями проводив коллегу в последний путь, научный коллектив продолжил свою засекреченную работу как ни в чем не бывало. А через несколько дней где-то там, на полных опасностей просторах Зоны, которые вот-вот охватит развязанная «Рубежом» война, пропал малоизвестный бродяга по кличке Ястреб…

– Боец, в курсе, какого хрена ты тут делаешь?

– Не могу знать, товарищ лейтенант. Меня выдернули из казармы посреди ночи и притащили сюда. Вообще я одного понять не могу… Как они всех наших не перебудили?

– Зря ты вот это. – Человек, вальяжно развалившийся на офисном стуле с колесиками, покачал головой. – Разговор-то серьезный, боец. – Мужчина чуть подался вперед, положив локти на бедра и сцепив пальцы в тактических перчатках.

Сидевший напротив него рядовой Палывода понимающе кивнул головой, заерзав на жестком сиденье деревянной табуретки.

– Догадываюсь, товарищ лейтенант. Ну, почему меня вызвали. Это из-за них, да? – Пожилой боец «Рубежа» судорожно сглотнул. – Из-за наемников?

– Рядовой, в курсе, чем я занимаюсь? – спросил лейтенант, будто пропустив слова старика мимо ушей.