За Гранью. Книга вторая - Литта Лински

— Без тебя знаю, — с досадой ответил Валтор. — Наши брачные планы на нее — последнее, о чем стоит думать сейчас. Итак, ты предлагаешь согласиться на переговоры, но сообщить, что Лотэсса пропала?

— Именно! Я отдаю себе отчет, что Нейри будет разгневан, но сомневаюсь, что подобно Йеланду, он решит развязать войну. Что же до Изгоя, в которого я сам не могу до сих пор поверить, то вряд ли он служит младшему Ильду. Иначе стал бы тот предлагать переговоры.

— Мне плевать, — устало отмахнулся король. — Плевать на все, что не касается непосредственно интересов Дайрии.

— Вот и занимайся ее интересами. А я продолжу искать твою невесту. В интересах Дайрии, твоих и своих собственных.

Валтор хотел что-то ответить, но его отвлекло появление гвардейца.

— Ваше величество, прибыл гонец из Таленна со срочным донесением.

— Из Таленна? — король наморщил лоб и встряхнул головой, пытаясь сбросить оцепенение. — Какого Изгоя могло там случиться?

На самом деле случиться могло что угодно. Таленн — крупный портовый город на берегу Сапфирного моря. Дайрия там официально граничила с Латирэ, хотя граница составляла всего несколько миль. А с другой стороны город соприкасался с Имторией. Вот это паршиво с учетом нынешних отношений между их странами. Если Айшел, возжаждавший господства над всей Доэйей, решит обеспечить себе проход к морю…

— Неужели Айшел посмел вторгнуться в Таленн? — Элвир, словно прочитавший мысли короля, потребовал разъяснений от вестника.

— Не могу знать, эн Торн, — отчеканил гвардеец. — Гонец говорит, что его донесение надлежит передать лично в руки его величеству.

— Раз так, проводи его к нам, — распорядился Валтор.

Через четверть часа перед ними предстал человек, явно измученный быстрой и тяжелой скачкой по зимним дорогам. Кожа на лице задубела и местами потрескалась от мороза и ветра, воздух с хрипом вырывался из легких. Гонец опустился на одно колено и протянул королю свиток. Сургучная печать изображала герб Таленна — маяк и трех чаек. Выходит письмо от градоначальника.

Однако стоило Валтору развернуть послание, как он убедился в ошибочности своих предположений. Не в силах поверить написанному, он прочел текст два раза, прежде чем наконец обратиться к Элвиру, изнывающему от ожидания.

— Айшел? — только и спросил Торн.

— Он самый, — подтвердил король. — Только на этот раз наш новоявленный император посягнул не на дайрийские границы.

— А на чьи?

— Его спятившее имторийское величество покусился на Латирэ. Он устроил мятеж в Аллойе, захватил столицу и водрузил свои старые кости на трон Армиры.

— Быть не может! — воскликнул Торн. — Мы бы знали! Кто написал послание и отправил гонца?

— Латирская царица собственной персоной. Ее величеству с внучкой удалось не только бежать из Аллойи, но и прихватить с собой флот, часть которого, кстати, теперь стоит в порту Таленна.

— Безумие какое-то, — Элвир все еще отказывался верить. — Почему она вообще бежала, уступив столицу Айшелу, вместо того, чтоб защищать город и собственную власть?

— Как я понял, ее предал один из военачальников, в подчинении которого находилась значительная часть столичного гарнизона.

— И что теперь? Армира в Таленне и наверняка жаждет нашей помощи в борьбе за возвращение трона. Какой ответ даст ей ваше величество?

— Мое величество для начала вышлет в Таленн эскорт, чтоб сопроводить царицу с внучкой в Тиарис. А знаешь, пожалуй, я сам поеду ее встретить. Оказать почет и выказать расположение верной союзнице меня обязывает королевский и рыцарский долг.

— Ну, разумеется, — проворчал Торн. — Дамы в беде не оставят тебя равнодушным.

— Это не просто дамы, Элвир. Это царица и царевна Латирэ.

— Да знаю я. И не собираюсь тебя отговаривать. Думаю, эта поездка в любом случае пойдет тебе на пользу.

Валтор хотел возразить, но подыскивая аргументы, понял, что согласен с другом. Как ни странно вся эта безумная история с захватом Латирэ и приездом Армиры внутренне встряхнула его. Почти не отдавая себе отчета, он уже взвешивал все “за” и “против” вмешательства в конфликт, о котором узнал меньше часа назад. Впереди замаячила цель, имеющая отношение к судьбе Дайрии, и Валтор впервые за долгое время осознал себя королем, а не просто сломленным, страдающим человеком.

Похоже, Элвир то ли разглядел, то ли почувствовал произошедшую с другом перемену. В серых глазах читалось одобрение, смешанное с облегчением.

— Вот и славно, — Торн позволил себе чуть заметно улыбнуться. — Прогуляйся до Таленна и обратно. А с ответом Ильду я и сам разберусь.

Айшел в сердцах барабанил пальцами по подлокотнику. Мозаичный узор, поначалу завораживающий, теперь раздражал. Какая глупость делать трон из дерева и перламутра. И как старуха умудрялась восседать на нем с таким достоинством? Ведь каждая косточка ноет, каждая мышца умоляет о мягком кресле. Сколько раз Айшел был готов послать проклятый трон ко всем демонам, но неизменно его удерживала мысль о символичности. Восседая на жестком массивном кресле, он показывал новым подданным, что по праву занимает латирский престол.

Только вот подданных это не особо убеждало. Похоже, латирцы не считали, что захват столицы — веский повод признать имторийского короля правителем Латирэ. Представители знатнейших фамилий предпочли оставить Аллойю и разбежаться по родовым имениям. Оставшиеся при дворе вызывали по большей части отвращение. Но даже они не спешили признать власть Айшела, всячески увиливая от принесения присяги.

С военными было проще. Плененным гвардейцам предоставили предельно простой выбор — присягнуть на верность императору или умереть. К немалой досаде Айшела больше половины предпочли смерть предательству. Какая дурость — хранить верность сбежавшей старухе! С другой стороны, вряд ли он сможет доверять воинам, приведенным к присяге насильно. Опыт Армиры, допустившей роковую промашку с Тагели, убедительно доказал, что не стоит оставлять врагов за спиной.

Айшел лично присутствовал при публичном повешенье, которое заняло полдня. Император не боялся вызвать гнев народа и знати, напротив, считал что жестокость научит его новых подданных повиновению. Айшел отлично понимал, что его власть сможет удержаться только на страхе. Единственное, чего он опасался, так это того, что формально верные ему гвардейцы могут затаить зло за смерть товарищей. Придется задабривать. Это дворян можно казнить всех до единого, а армия нужна. Определенные потери неизбежны, но в целом, армию нужно беречь. По крайней мере до тех пор, пока он не заменит латирских солдат имторийскими.

Айшел заставил себя смотреть, как верные Армире гвардейцы один за одним отправляются за Грань, корчась на наспех построенных виселицах. Сначала ему было не по себе, но с каждым новым десятком обреченных внутреннее содрогание и вина притуплялись. Сердце перестало екать в тот миг, когда когда из-под ног приговоренных вышибали длинную доску, мучительное желание отвести глаза исчезло уступив место извращенному любопытству.