Герцоги налево, князья направо - Киран Крамер

— Потому что вы в таком случае не оставались бы с горем наедине.

— Даже тетя Шарлотта, такая же славная, как и ее поздравительное письмецо, не чувствует связи между смертью мамы и моим днем рождения. Это не столь уж значительно, однако… — Поппи снова улыбнулась. — Это правда, тяжесть легче нести, если человек не одинок. Благодарю вас.

— Ваша матушка обрадовалась бы тому, что вы танцуете в ваш день рождения, — сказал он. — Каждый год, начиная с нынешнего, вы так и будете делать. Я позабочусь об этом, можете мне поверить.

Поппи рассмеялась.

— Я думаю, что это замечательная идея. Я очень люблю танцевать. Хотя…

— Хотя что?

Николасу было так хорошо держать Поппи в объятиях, так сладко тонуть в чистой глубине ее глаз.

Поппи подняла одну бровь.

— Хотя в следующий день моего рождения мы уже не будем вместе, — ответила она с проказливой усмешкой. — И ни в один из дальнейших тоже.

Он окинул взглядом окружающих и снова обратился к Поппи:

— Так вот о чем вы думаете? Но давайте сейчас не станем беспокоиться об этом. — Николас перестал кружиться в танце, но продолжал удерживать руку Поппи в своей. — Нет ли в доме скрипача? — обратился он с вопросом ко всем присутствующим, но тут же подмигнул леди Колдуэлл.

Они оба знали ответ на этот вопрос.

Лицо у леди Колдуэлл просияло.

— Почему же вы не сказали об этом раньше?

С благословения своей супруги лорд Колдуэлл оставил ее и направился в кабинет, откуда принес скрипку, и, даже не захлопнув за собой дверь кабинета, заиграл бурный шотландский танец, так называемый рил. Леди Колдуэлл велела двум выездным лакеям присоединиться к танцующим, чтобы их стало, как положено в этом танце, восемь человек.

Николас не обращал внимания ни на кого, кроме Поппи, даже на Наташу, которая надула губы, и на Сергея, который несколько раз толкнул его локтем, а также на миссис Трэверс, которая доплясалась до того, что начала задыхаться.

Николас и Поппи дважды обошли круг, держась за руки, и для него во время танца перестало существовать что бы то ни было, кроме ее лика, ясного и счастливого.

Но вот все восемь участников пляски взялись за руки и образовали круг. Поппи оказалась напротив Николаса, слишком далеко от него, но глаза их встретились, и она улыбнулась ему — застенчиво… и благодарно.

Как если бы она его благодарила за что-то особо.

«Благодарю Бога за то, что ты есть, — пронеслось у него в голове в эту минуту. — Благодарю Бога за то, что ты родилась на свет».

А потом он сказал себе, что это чересчур сентиментальные мысли для такого веселого вечера. Поппи была счастлива. В свой день рождения.

И этого достаточно.

Двумя часами позже Поппи сидела на постели у себя в комнате и вглядывалась в слова на страницах бесконечно длинного романа «Кларисса», который она никак не могла дочитать, а сейчас даже и не видела толком эти самые слова. Она думала о прошедшем вечере, о танцах.

О Драммонде.

Не о Сергее.

Драммонд выглядел невероятно самонадеянным, когда говорил о том, что добьется, чтобы она с этих пор танцевала в каждый день своего рождения. Говорил так, будто они и вправду поженятся, но ей трудно было на него сердиться за это. Он был гораздо более обаятельным, нежели князь Сергей…

Однако он не тот мужчина, который ей нужен. Любовь, напомнила она себе, Любовь, а не просто взаимное физическое тяготение, — вот чего она желала в браке.

Поппи вздохнула и захлопнула книгу. Вряд ли ее скоро одолеет сон. Она спустила ноги с кровати.

— Еще есть время осмотреться, — пробормотала она.

Почему бы не зайти в библиотеку.

Поппи уже знала, где находится библиотека. Необходимо на время отвлечься от деяний Клариссы. Может, она отыщет в библиотеке географический атлас. Поппи любила рассматривать карты чужих стран.

Она осторожно отворила дверь и вышла в коридор, захватив с собой зажженную свечу в подсвечнике. Стараясь ступать как можно тише, Поппи спустилась по широкой лестнице на первый этаж. Библиотека должна быть где-то справа от нее.

Когда она туда вошла, в камине еще догорали дрова.

Поппи плотно закрыла за собой дверь, приблизилась к книжным полкам и принялась перебирать книги том за томом.

— Итак, — услышала она мужской голос у себя за спиной, — вам тоже не спалось.

Она резко повернулась в ту сторону, откуда донеслись эти слова. В кресле возле высокого, от пола до потолка, окна сидел Драммонд. Он устроился в кресле, закинув одну ногу на другую и подпирая подбородок кулаком.

Поппи поставила подсвечник на столик поблизости и рассмеялась.

— Господи, Драммонд! Что случилось? У вас такой вид, будто вы…

— Будто я самым недостойным образом пренебрегаю важным делом?

Он встал с кресла и подошел к Поппи. В глазах у него вспыхнул некий вызов. Или, скорее, досада. Но что бы это ни было, отблески света и тени делали лицо Драммонда таким красивым и загадочным, каким Поппи до сих пор его не видела.

Поппи отступила на шаг, и сердце у нее забилось чаще и сильнее.

— Мои дипломатические способности почти исчерпаны, — признался Николас. Он запустил пальцы себе в волосы и уставился на огонь камина. — Многим ли сотрудникам секретных служб приходится преследовать комнатных собачек? Терпеть причуды навязчивых русских княгинь? Вести себя сверхлюбезно с заносчивыми русскими князьями?

Поппи растерянно заморгала.

— Я… я, право, не знаю. Но вам, разумеется, следует терпеть что должно. Это часть вашей профессии, как я полагаю.

Николас испустил отрывистый вздох.

— Трудно сосредоточиться на моей работе, так сказать, на моих объектах, когда рядом со мной вы. Будь оно все проклято, я легко разобрался бы с Сергеем как таковым, он и я — и больше никого, но у меня вызывает ненависть то, какими глазами он смотрит на вас. А что касается княгини, то она, безусловно, ревнует меня к вам и прилагает все усилия, лишь бы, как говорится, поставить вас на место.

Высказавшись, Николас посмотрел на Поппи, но ни один из них не промолвил более ни слова. Дрова потрескивали в камине, языки пламени метались из стороны в сторону, трепетало пламя свечи, а все остальное было объято темнотой и тишиной. Поппи поняла, чего хочет Николас, что ему нужно.

Поппи сделала еще шаг вперед и, взяв в руки лацканы его пиджака, притянула Николаса к себе.

— Подойдите, — прошептала она.

И, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Драммонда. Они тесно прижались друг к другу. Поппи позволила ему заключить ее в крепкие объятия и поцеловать в губы.

И после этого она отпрянула.