Герцоги налево, князья направо - Киран Крамер

Драммонд обратил к ней сосредоточенный взгляд.

— Я глубоко вам сочувствую. Надо же, чтобы горе обрушилось на вас в день вашего рождения…

Поппи нервно сглотнула. Сердце у нее забилось неровно, с перебоями.

— Да, вы правы, — произнесла она полушепотом.

Николас слегка подтолкнул ее вперед.

— Нам пора идти, — сказал он и повел ее обратно, в центральную часть дома.

Разумеется, Поппи не могла сказать ему, что именно сегодня и был ее день рождения.

Ей исполнился двадцать один год.

Долг превыше любви. Элементарная истина. Николас пил вино и поглощал свой обед за столом у лорда и леди Колдуэлл, и эта самая истина главенствовала в его мыслях. В какой-то степени это помогало ему избавиться от чувства вины перед Поппи, с которой он собирался вступить в брак во имя исполнения служебного долга.

Лорд и леди Колдуэлл вступили в брак по любви. Так же, как и его собственные родители.

Но они не состояли в секретных службах. А он состоял. Он избрал другой образ жизни, которому и подчинялся его выбор.

И все-таки… он не мог избавиться от некоего болезненного ощущения каждый раз, когда замечал взгляд, обращаемый леди Колдуэлл на Поппи, — взгляд оценивающий, типичный для людей семейных по отношению к новым для них знакомым. Леди Колдуэлл присматривалась к Поппи как к его будущей жене, любимой спутнице жизни, и, похоже, мысль о таком браке радовала ее.

Николас понимал, что не должен испытывать чувство вины. Но ему было трудно поверить в то, что он сделал правильный выбор, когда попал в атмосферу, полную любви и тепла. Она становилась особенно ощутимой, когда лорд и леди Колдуэлл говорили о том, как они гордятся своими тремя детьми и многочисленными внуками.

Даже осознавая, насколько он близок этим людям, Николас им завидовал, — главным образом неразрывной связи между супругами и тому, что их поначалу маленькая семья с каждым годом увеличивалась.

Он подумал о Фрэнке, своем единственном близком родственнике, и тотчас запретил себе о нем думать. Эти мысли его угнетали.

То же самое относилось и к русской княгине. Перед началом трапезы Наташа одарила его многозначительным взглядом.

— Я переложила карточку с обозначением вашего места, и вы будете сидеть рядом со мной, — прошептала она ему на ухо.

— Вот как? — отозвался Николас, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно, а выражение лица оставалось невозмутимым. Теперь, в ходе разработки операции «Розовая Леди», он не мог позволить себе противоречить навязчивой княгине или не обращать на нее внимания.

Он только постарался отодвинуть свои колени подальше от ее блудливой руки, хотя во время обеда Наташа использовала любую возможность придвинуться к нему поближе, дотронуться до его руки и прижаться бедром к его бедру.

Ему некого было винить, кроме самого себя. Он только и надеялся, что никто не замечает уловок Наташи. Но пожалуй, не заметить их было вряд ли возможно.

Почти столь же нежелательным было повышенное внимание, которое уделял Поппи князь Сергей.

Николас заметил, что князь что-то прошептал ей на ухо. Она рассмеялась, но недолгий смех ее прозвучал скорее как рыдание.

— Князь Сергей, — обратился к нему Николас не слишком любезным тоном. — Поделитесь с нами наблюдением, которое так позабавило леди Поппи.

Князь поставил на стол бокал с вином.

— Я спросил ее, радуется ли она своему дню рождения.

Николас был потрясен до глубины души. Ведь он сегодня говорил с Поппи о ее дне рождения — в этот день умерла ее мать. Но он тогда не узнал, не спросил у нее, какой именно это был день. Итак, сегодня…

Господи милостивый! Бедная девочка…

И она ходила с ним по дому как ни в чем не бывало. Но такая печальная.

— День рождения? — спросила миссис Трэверс. — Сколько же лет вам исполнилось, дорогая?

— Двадцать один год.

Поппи улыбнулась, но Николас понял, чего стоила ей эта улыбка.

— О, да вы у нас практически уже старая дева, — заявила Наташа с насмешливой улыбочкой. — Какое счастье, что Драммонд избавил вас от такой судьбы.

— Князь, а вы откуда узнали, что у нее день рождения? — спросила неугомонная миссис Трэверс.

Сергей прямо-таки полоснул ее убийственным взглядом.

Поппи откашлялась.

— Перед обедом я читала поздравительную записочку, которую положила мне в ридикюль моя тетя. Князь ее тоже увидел, вот и все.

Миссис Трэверс прижала руку к сердцу и с возмущением во взоре уставилась на Сергея.

— Вы заглянули ей через плечо?!

Князь вздернул брови.

— Ваше замечание задевает мою честь, мадам. Я русский князь, как вам известно.

Леди Колдуэлл, неизменно находчивая хозяйка дома, сложила руки на груди и улыбнулась.

— У нас в доме есть особая традиция для дней рождения, — объявила она. — Каждый должен танцевать.

Слава Богу! Николас не был особым любителем танцев, но что-то должно разрядить напряжение, создавшееся за обеденным столом.

Леди Колдуэлл решила устроить танцы не в бальном зале, а в гостиной. Лакеи отодвинули мебель к стенам и убрали с пола ковры.

Леди Колдуэлл села за пианино, но миссис Трэверс настояла на том, чтобы это место уступили ей.

— В таком случае сыграйте вальс, миссис Трэверс, чтобы наша чета недавно обрученных могла открыть бал, — предложила леди Колдуэлл тоном радостного предвкушения. Лорд Колдуэлл обнял жену за талию и привлек к себе.

Когда Николас закружил Поппи в танце по комнате, он старался не слишком крепко сжимать ее руку. Но он был просто очарован тем, какой мягкой и нежной была эта рука, и тем, с какой доверчивостью опустила она ему на ладонь свои длинные прелестные пальчики.

Было так приятно танцевать с девушкой, которая не изображала пылкую страсть, не улыбалась соблазнительной улыбкой и не опускала ресницы с подчеркнутой томностью. Они кружились и кружились, и взгляд Поппи, устремленный прямо на Николаса, оставался ясным и спокойным.

Николасу никогда прежде не приходилось вальсировать с таким наслаждением.

— Поздравляю вас с днем рождения, — сказал он ей на ухо.

— Благодарю вас, — ответила Поппи с улыбкой.

Он крепче сжал ее руку.

— Этот день, обычно такой радостный, должно быть, стал нелегким для вас.

— С каждым годом становится немного легче, — приподняв плечи, сказала она.

— Хотелось бы, чтобы вы сказали мне об этом загодя.

— Почему?

Николас ответил со вздохом: