Чужой, плохой, крылатый - Елена Лабрус

"Идиот!" — только и успел подумать Бесс, получив пулю в грудь.

Из чащи, поднятая звуком выстрела, взвилась в небо стая птиц. Бессу даже показалось это те самые, его знакомые скворцы. И он даже улыбнулся, увидев, как Анна зажала рот руками, в ужасе, словно не могла поверить своим глазам.

Надо же! Она переживала. За него, проклятого демона. Так искренне переживала.

Его словно толкнули. Бессарион попятился, упал. Приподнялся на локте, посмотрел на маленькую дырочку из которой шипя и пузырясь, толчками выталкивалась кровь.

А потом поднял своё оружие и, глянув в испуганные глаза новобранца, только что убившего человека, не дрогнув, сделал точно такую же дырку в груди Оланда.

После его выстрела повисла такая тишина, словно весь звук в мире пропал. И Бесс не сразу понял, что теряет сознание.

Изумрудное пятно платья. И бледное пятно её лица…

Он не слышал её крика, не видел слёз. Он уже ничего не слышал и не видел. Без сил упал в траву. И просто ждал. Темноты. Небытия.

А потом, когда снова включат свет. И для них с Оландом какое-то время всё будет одинаково на той стороне. Может, они даже увидятся. А потом у каждого — свой путь.

И одного будут оплакивать любимая девушка и мучить ужасы преисподней. А другого ждёт долгий и неприятный путь назад.

"Отец, сколько же раз я уже ходил этими кривыми дорогами? Пробирался лабиринтами своих страстей. Преодолевал удушья своих заблуждений. Тонул в болотах грехов. Сражался с мороками, дурманящих обещанием счастья. Полз, мучимый жаждой. Старел в металле оков. И каждый раз вырывался на свободу".

Бесс ждал, когда выпадет из серой пелены забытья в адову преисподнюю, чтобы сражаться за своё право жить. Он плыл мягко покачиваясь на волнах времени, ожидая его конца и… вдруг очнулся.

Судорожно глотнул воздух. Дёрнулся, пытаясь встать.

— Тихо, тихо! — услышал он женский голос и почувствовал руки, что пытались уложить его в темноте обратно.

"Что-то новенькое? Женщина, не трёхголовый пёс?" — подумал он. И почти сразу эти же заботливые руки подняли его голову и уложили на что-то мягкое.

— С возвращением, демон, — снова этот голос, но Бесс его узнал.

— Нова? — он снова дёрнулся, но в этот раз его скрутила боль в груди. — Где мы? Где Пасс?

— Он остался там, с Анной.

— А Ригг?

— Мёртв. Хватит болтать! Береги силы, Бриар.

Но он всё же попытался осмотреться. Оказалось, это покачивание потому, что его куда-то везли. Но в повозке темно. И тут же ударил в нос невыносимый приторный запах крови. И запах этот шёл от него.

— Фу, — сморщился он. — От меня воняет как от распотрошённой туши. Меня сейчас вырвет.

— Да брось. На вот лучше, выпей, — подставила она к его губам фляжку. И опрокинула её так, что хоть мимо и лилось, но не сделать пару глотков он не мог. И зарычал, забился, закрутил головой, отворачиваясь от этого жгучего пойла. Выхватил флажку. Наверное, он первый раз в жизни ничего не понимал.

— Убери от меня эту дрянь, — он закашлялся, и тут же почувствовал и во рту жуткий вкус свежей крови. Всё же лёгкое ему прострелили. — Надо было просто дать мне умереть. Какого хрена ты устроила?

— Да я тебе и не мешала, просто обеспечила комфортные для этого условия. Не хотелось оставлять тебя в чистом поле, — хмыкнула она. — Только ваша живучесть в этот раз сдохнуть не изволили. Хоть Марлок и постарался, чтобы ты вернулся нескоро. А, по его мнению, наверное, никогда.

— Марлок? — он на всякий случай покрутил шеей. А то это "никогда" наталкивало на определённые мысли. Но шея вроде цела.

— Добрый Марлок нанял палача. И повозка, что должна была везти тебя раненого домой, довезла бы тебя отдельно от головы.

Значит, с "никогда" Бесс действительно не ошибся.

— А ты меня спасла?

— Можно и так сказать. Но больше Пасс. Тем, что поверил мне и помог.

— Куда же мы едем?

— В замок корона Пелеславии. Но там ты уже без меня. У твоего брата полно знаев и "незнаев", блажниц он не жалует. А ещё там тебя ждёт перепуганная до усрачки коронесса. Ей сказали, что ты получил пулю в грудь.

Она постучала по крыше. Маленькая карета остановилась.

— Поправляйся, Бесс, — легко спрыгнула Нова наружу, куда-то в темноту.

— Кабы ты была не блажница, — приподнялся он, скользя глазами по её стройной фигурке, подсвеченной луной.

— Кабы ты не демон, — улыбнулась она.

— Встретимся? — он снова закашлялся, поморщился от боли.

— Обязательно, Бесс. Куда ты без меня?

— Спасибо, Нова!

— Не обольщайся, демон. Я не ради тебя. Ради будущей Анны Непокорной. Первой в своём роду. Той, что никогда не сдаётся. Падёт, но встанет. Спасёт, но погубит. Той, что потеряет так много, прежде чем обрести.

— Той, что никогда меня не простит, — горько усмехнулся он.

— Ты всё правильно сделал, Бесс.

— А ты?

— А я спасла тебя для неё. Увидимся, когда придёт время, — хлопнула она дверью. Снова постучала. И карета поехала.

— Увидимся, — он лёг, потрогал мокрую от крови повязку и достал из кармана булавку, что снял с груди той, что ему всё равно не забыть.

Анна Непокорная, улыбнулся он.

Та, что никогда не сдаётся.

Она стояла на кладбище, глядя на безжизненное, бледное лицо Ригго и кроме этого любимого лица больше ничего не видела.

Всё остальное сейчас было неважно. Этот дождь, что оставлял на его красивом лбу мелкие капли, в её жизни ещё случится сотни раз. Эта осень, что наступила так внезапно, для неё ещё наступит. Все эти люди, что стояли безмолвно и сиротливо. Все они живы, все они ещё будут. А Ригг — нет.

Больше никогда она не увидит его зелёных как морская вода глаз. Этот рыжий пушок на его щеках, что он не сбривал, чтобы казаться старше, никогда не станет настоящей густой щетиной. Никогда не осветит его застывшее лицо счастливая и так идущая ему улыбка. Эту упрямую ямочку на его мужественном подбородке… никогда… И эта ранка на его губе, что не успела зажить, никогда уже не заживёт.

Анна закусила свою губу, чтобы снова не разрыдаться. И не смогла, когда подошла её очередь прощаться.

Не смогла она и вслух сказать того, что предназначалось ему одному, когда вокруг было столько народа. А ей так много, так бесконечно много всего надо было ему сказать…

"Я надеюсь. Я очень надеюсь, что ты меня слышишь, Ригг, — положила она в гроб ту самую вышивку, что так ему раньше и не подарила. — Для тебя уже не выпадет первый снег. Но может, там, где ты сейчас, ты посмотришь на эти сосны и вспомнишь обо мне. Не зло. Не с раздражением. Не с обидой. Вспомнишь с любовью, что и я всегда буду хранить в своём сердце. Я люблю тебя, Ригг. Я не хочу говорить тебе "любила". Потому что люблю. Потому что всё равно буду тебя любить. Так долго, как только смогу. Прости меня, — коснулась она его ледяной, словно восковой руки. — Пожалуйста, прости. Может быть, я не заслужила твоего прощения. Я пойму. Но клянусь, будь у меня второй шанс, я отдала бы всё, чтобы ты жил. Отдала бы свою жизнь за твою. Но мне было не суждено. Прощай, мой добрый, мой ранимый Ригг. Надеюсь, тебя ждёт лучшая жизнь, — всхлипнула она, уже ничего не видя от застилающих глаза слёз. Но поспешно вытерла их, чтобы посмотреть на его лицо ещё раз. Наклонилась, прижалась губами к каменному и уже такому чужому лбу и, сделав шаг назад, бросила последний взгляд на его плотно сомкнутые губы. — Прощай!"