Настоящее прошлое. Крушение империи - Роман Злотников

Мы успели посмотреть три из пяти представленных машин и уже почти определились с выбором, как вдруг этот мужик появился вновь и начал нам что-то рассказывать и махать, предлагая пройти за собой. Провожатый несколько секунд слушал его, после чего повернулся к нам:

– Это – инженер Имрич Станя. Он работает в спортивном подразделении «Шкоды». Пан Станя предлагает вам посмотреть еще один автомобиль, который, как он считает, может вас заинтересовать.

Мы с Аленкой переглянулись. Она пожала плечами. Мол, сам решай.

– Хорошо, спасибо, мы с удовольствием посмотрим.

После этого нас минут десять вели какими-то коридорами, пока наконец мы не вышли в большое помещение, где стояло с дюжину «Шкод», заметно отличающихся от тех, которые мы до этого смотрели. Нет, общие пропорции были похожи, но и только. Во-первых, эти машины были двухдверными. Во-вторых, задняя часть у них была эдак по-спортивному скошена. В-третьих, они были в двухцветной окраске. И это точно были не все их отличия. Приведший нас сюда мужик остановился и что-то горячо заговорил. Наш провожатый некоторое время слушал его, а потом повернулся к нам:

– Это – новая спортивная модель, сделанная на базе той машины, которую вы смотрели. Она называется «Рапид». Но это еще не все. Конкретно эти машины усовершенствованы для участия в ралли. На них установлен более мощный двигатель с улучшенной системой питания, более объемный бак, более совершенные тормоза и внесено множество других улучшений.

Мы с Аленкой переглянулись.

– М-м-м… мы вообще-то не спортсмены.

Провожатый улыбнулся и пояснил:

– Ну, это и не боевая машина. Просто по условиям соревнований, на которые выставляют подобную машину, она должна быть не одним-единственным прототипом, а как минимум мелкосерийной моделью. Для чего ее требуется реализовать в довольно значимом объеме. Но для таких машин допускаются достаточно большие отличия от «боевых», повышающие комфорт и снижающие стоимость эксплуатации, хотя доля соответствия с раллийными машинами также должна быть весьма большой.

– Вот как… – я задумался. Гражданская версия раллийной машины – это весьма неплохой вариант. Особенно для наших советских дорог.

– А почему вы предлагаете ее нам?

Сопровождающий повернулся к инженеру и задал ему вопрос. Выслушав ответ, он снова развернулся к нам.

– Инженер Станя считает, что это для вас очень хороший вариант. Здесь усиленная подвеска, коробка передач и кованые, усиленные поршни с шатунами. Плюс немецкая система механического впрыска. Но из-за отсутствия турбины мощность двигателя гораздо меньше, чем на боевых машинах. Всего шестьдесят три лошадиные силы вместо семидесяти пяти. Так что двигатель получается с повышенным ресурсом. И он способен переварить почти любое топливо.

Я согласно кивнул, но упрямо повторил:

– Но почему именно мы?

Провожатый усмехнулся:

– Ну, на самом деле они продают его всем, кто способен заплатить. Потому что такая машина стоит почти в два раза дороже обычного варианта. К тому же пан Станя – уроженец Кошице и узнал вас. Ваш портрет висит в Зале славы Кошицкого марафона, как победителя…

Я понимающе кивнул.

– А что с запчастями?

Провожатый снова повернулся к инженеру. Они о чем-то поговорили, после чего он сообщил:

– Здесь, конечно, использована часть отличных от серийных материалов и комплектующих, но почти все можно заменить на обычные. Старые посадочные места сохранены. К тому же, поскольку используемые материалы и комплектующие усиленные и более качественные, он утверждает, что где-то в течение ста тысяч километров пробега замены им не потребуется. Если, конечно, машину нормально и своевременно обслуживать, – сто тысяч пробега по современным меркам было очень круто! Короче, нас уговорили. И хотя я ухнул на покупку почти все имеющиеся у меня деньги, особенной жалости не было. Машинка действительно была хороша. И салон был отделан намного качественнее, чем в обычной модели. Достаточно сказать, что здесь была установлена полноценная магнитола с кассетной декой. А боковые стекла были сделаны затемненными. Явно под богатеньких покупателей постарались!

Так что в Кошице мы выдвинулись на собственном новеньком автомобиле.

– Ну что, тронулись?

Я повернул голову и посмотрел на мою Аленку, сидевшую за рулем нашей тяжело груженной «Саранчиты», как мы обозвали малышку «Шкоду». Потому как она была веселого желто-зеленого цвета с белой крышей.

– Точно сможешь вести? – уточнил я, скосив глаза на ее животик. Аленка фыркнула:

– Если уж из Кошице до Питера доехали, то уж тут-то… – ну это да. Из Кошице мы добрались до Ленинграда на машине. Границу СССР пересекли в Ужгороде, до которого от Кошице было меньше ста километров. Старшина-пограничник аж охренел, когда мы заявились на КПП, а потом очень долго копался в документах и куда-то названивал. Но в конце концов нас впустили-таки на родину. Однако заночевать нам пришлось прямо там же, в Ужгороде, оказавшемся очень приятным и не совсем советским городком. Больше всего он напоминал ту же Чехословакию, а из советских республик – Прибалтику, по которой мы изрядно попутешествовали прошлым летом…

В Кошице я слился. Причем просто эпически. И дело даже не в том, что марафон я закончил за пределами первой даже не десятки, а двадцатки, а в том, что произошло после этого. На пресс-конференции, куда меня пригласили как одного из членов Зала славы марафона, меня просто заклевали. Причем в первую очередь не местные, они-то как раз выглядели более-менее лояльными, а австрийцы, немцы и англичане. Как выяснилось, в этом марафоне участвовало довольно много иностранцев, и для освещения их участия как раз и понаехало множество западных корреспондентов. Ну а когда до них дошел слух, что в этом марафоне примет участие один из «кровавых мальчиков» Советов, по полной замаравшийся в «убийствах мирных жителей подвергнувшейся беспрецедентной оккупации мирной страны», которому когда-то, не иначе как попустительством божьим, удалось выиграть этот марафон – они страшно возбудились и, так сказать, «наточили свои перья»… Ей-богу, во время пресс-конференции я временами чувствовал себя звездой почище «Битлз» или Мэрилин Монро. Об официальном победителе все как будто забыли. Цель у этой наглой толпы была одна – я. И они долбили и долбили меня вопросами. Причем большая их часть не имела никакого отношения к Кошицкому марафону. Зато у меня создалось впечатление, что я сам, собственноручно замочил какого-то польского ксендза по имени Ежи Попелушко. Уж больно настойчиво мне предлагали покаяться за его убийство.

Увы, сделать ничего я так и не смог. Впрочем, в этом была не только моя вина. Как когда-то Хрущев в своей некрофобской борьбе с покойным Сталиным громкими разоблачениями напрочь обрушил авторитет СССР в мире, так и сейчас привластные группировки, проталкивая на пост Генсека старых маразматиков, которые, едва только умастив свой старый морщинистый зад в кресле главы партии и страны, быстро один за другим уходили в могилу, окончательно опустили авторитет страны ниже плинтуса. И это отразилось на всем. СССР теперь больше не уважали и даже не боялись, а презирали. Спасти СССР, убив Горбачева или, там, Ельцина? Три раза «ха-ха»! Все было разрушено еще до них…