Секретная агентура - Эдуард Макаревич

Весьма эффектно была сработана система легенд и прикрытий для участников создаваемых групп. Тот же Судоплатов свидетельствует: «Нужно было выписать паспорта, создать легенды на оставшихся в Москве людей. Больше всего мы ломали голову над тем, каким должен быть правдоподобный ответ на неизбежный вопрос: почему человек остался в Москве? Возникла потребность в специальном изготовлении писем от родственников. Содержание их определялось с учетом разработанных специалистами биографий. Переписка с мнимыми родственниками легендировалась по всем правилам почтовых отправлений. В связи с подготовкой подполья нами была предпринята и другая специальная акция. Были изъяты, уничтожены или переписаны книги прописки и регистрации. Вся эта работа осуществлялась в очень сложной обстановке и в самые кратчайшие сроки».

Более 80 агентурных и диверсионных групп было создано в Москве, объединенных в несколько разведывательно-диверсионных сетей со своими руководителями-резидента-ми, агентами-связниками, радистами, тайными базами оружия и снабжения, со своими системами управления, связи и внутренней безопасности. Качественная работа.

А сделали ее – Особая группа, она же потом второй отдел НКГБ, отдел Павла Судоплатова, ведущий в этом проекте, и третье, секретно-политическое управление Николая Горлинского, занимавшееся в мирное время политическим сыском. У Судоплатова «подпольными» делами ведал Наум Эйтингон, набивший руку на этом еще в Испании, в заместителях у небезызвестного Орлова. На нем, на Эйтингоне – ликвидация Троцкого. И вот теперь, в сентябре 1941-го, несколько особо доверенных профессионалов, под его началом занялись организацией подпольной сети для Москвы. Это Сташко, Шитов, Дроздов, Масся и Маклярский. Вот к Маклярскому и попал Хохлов.

Михаил Борисович Маклярский вдохновенно режиссировал это подпольное строительство, определяя специализацию боевых групп. По сути, он оказался идейным закоперщиком московского подполья. Именно Маклярский, будущий сценарист и драматург, вошедший не только в историю разведки, но и в историю кино, прежде всего сюжетом классического фильма «Подвиг разведчика», придумал сюжет и для одной из боевых подпольных групп.

Его шеф Павел Судоплатов и спустя десятилетия помнил о специализации боевиков из этой группы, где были артист-свистун, специалист по художественному свисту, и женщина-жонглер. «Она жонглировала боевыми гранатами, закамуфлированными под небольшие поленья. Представляете? Идет концерт, скажем, в немецком офицерском собрании. На сцене изящно жонглирует своими «полешками» дама. И вдруг эти «дрова» летят в публику».

Ну, артист-свистун – это, конечно, Николай Хохлов. Вот что он сам по этому поводу говорил из-за океана, из США, спустя 63 года: «Кроме меня, в группу были назначены две женщины – Тася Игнатова, певица, восходящая звезда, и Валя Нестерова, талантливая жонглерша. По идее Маклярского, именно она должна была бросить в зал с немцами бомбу, замаскированную под цирковую булаву». (Антикиллер № 1 – Огонек, № 18, 2004).

Конечно, это был сценарий для самопожертвования, когда этим артистам представится возможность выступить перед генералами и высшими чиновниками немецкой администрации, собравшимися на концерт в Колонном зале столицы. Вот тогда и должны были полететь в зал гранаты. Но только тогда. А повседневная жизнь группы была завязана на разведку и диверсии. И весь август и сентябрь Хохлова обучали и тренировали для подпольной деятельности: явки, связи, конспирация, уход от слежки, владение оружием, подрывными устройствами.

…Когда немцы под Москвой были разгромлены, Хохлов временно стал не нужен. Он, как истый фаталист, положился на волю божью. Когда надо будет, начальство вспомнит.

А начальство и не забывало, озабоченное новыми проектами. В череде главных – организация разведывательно-диверсионной работы в тылу германской армии на оккупированной советской территории. И, как всегда, потребовались профессионалы, прежде всего те, для которых немецкий язык как родной.

Хохлов язык знал со школы. Даже говорил бегло, чем обратил на себя внимание чекистов еще в последнем классе. Спасибо «школьной немке» Эрике Генриховне. Способности, конечно, были, да и муштровала она его на уроках нещадно.

То, что планировала Особая группа при наркоме НКВД Берии, начальником которой стал Судоплатов, могло быть выполнено только людьми неординарными и надежно обученными. И по языковой части, и по боевой. Ибо планировали и разведку, и диверсии, и террор.

Под эти планируемые задачи по сценарию управления Судоплатова с первых недель войны лихорадочно создавались оперативные группы и спецотряды. Главное было успеть оставить эти группы в стратегически важных городах до вхождения туда немцев. Где-то успели, например, в Киеве, а вот Минском и Ровно пришлось заниматься после московского сражения. На Белоруссию были нацелены опергруппы Станислава Ваупшасова, Кирилла Островского, на Украине предстояло действовать Дмитрию Медведеву (в отряд которого входил Николай Кузнецов) – близ Ровно, Виктору Карташову и Ивану Кудри – в Киеве, Виктору Лягину – в Николаеве, Владимиру Молодцову – в Одессе. Задачи им ставились конкретные: не только разведка и диверсии, но и уничтожение гитлеровских наместников, в Белоруссии – Кубе, на Украине – Коха.

Сохранились архивные материалы о деятельности этих групп, а по сути, разведывательно-диверсионных резидентур. Стоит погрузиться в эти затертые папки, чтобы понять особенности жизни «под немцем», и то, что делали офицеры и агенты НКВД в тех жизненных и одновременно оперативных ситуациях. Подобное пришлось бы, вероятно, увидеть и в Москве, если бы она стала оккупированной столицей.

Вот документы киевских резидентур – Виктора Карташова (НКВД СССР) и Ивана Кудри (НКВД УССР) и материалы органов безопасности, касающиеся их деятельности. Виктор Карташов (он же Михайлов, он же Коваленко), сотрудники органов безопасности, их агенты сообщали (далее выдержки из донесений в период до сдачи Киева немцам, в период оккупации города и после).

Из донесения В.Карташова:

«Исходя из задач, намечаемых перед резидентурой, ориентировочно намечаю следующий план ее построения:

…2. Изучение объекта – улицы, пром. предприятия, дома, которые могут быть использованы немецкой администрацией.

3. Конспиративные квартиры – по две на человека. Исключаются квартиры ответственных работников, еврейских семей и так называемой «старой проверенной агентуры», как во избежание расшифровки, так и во избежание предательства.

4. Явочные квартиры – должны быть две-три, желательно квартиры врачей».

«В оба прошедших вторника я не встретил человека, который должен был выехать вслед за мной. Прошу сообщить, выехал ли он или когда выедет, и его приметы. Пароли я записал в его дело. Нужен он весьма: работают три церкви, переполнены. Священники перестали молиться за войну и победу русского воинства». 22.07.1941 г.

«Сообщение (вполне достоверно).

1. Под Киевом в Дымерском лесу того же района сконцентрировалось до сотни дизертиров из РККА и уклонившихся от мобилизации. Живут в землянках, имеют оружие, какое-то самоуправление (начальников, постовых). К ним приходят немцы из частей, расположенных около леса, ведут какие-то переговоры, передают листовки-«пропуска».