Как приручить герцогиню - Меган Фрэмптон

Если не считать того, что он – высокий, невероятно привлекательный и явно опытный в подобных делах герцог, а она – невысокая, невероятная, утонченная, но не знающая, что происходит между мужчиной и женщиной, герцогиня.

Он снова отстранился, но лишь немного. Их взгляды встретились, и Изабелл ощутила трепет внутри.

– Тебя раньше не целовали. – Это был не вопрос. Но вместо резкого раздражающего ощущения, которое она всегда испытывала, когда ее мать говорила о таких вещах, Изабелл поняла: он заметил в ней то, чего никто не знал. Еще никто и никогда не сближался с ней настолько, чтобы замечать подобное.

Никто не получал такой привилегии.

– Нет, – подтвердила она.

На его лице появилась довольная, почти надменная улыбка, и Изабелл невольно улыбнулась в ответ.

– Мужчинам это нравится? Когда он первым целует женщину? – спросила она и тут же удивилась собственной дерзости, равно как своей способности формулировать связные предложения, учитывая внутренний трепет.

– Не всегда. – Похоже, он подумал, прежде чем ответить. – Но с тобой все по-другому. Не знаю, в чем, но ты другая. – Его голос тоже звучал удивленно.

Но раньше, чем она успела отреагировать, он снова поцеловал ее, но на этот раз постарался добиться того, чтобы ее губы тоже раздвинулись.

«А что же дальше?» – задумалась Изабелл, но тут ощутила прикосновение еще чего-то, кроме губ. Не может быть! Это его язык. Кончик языка стал двигаться вдоль ее сомкнутых губ, и по всему ее телу начали вспыхивать искры, а сердце забилось еще чаще. И ее губы раскрылись.

Она ухватилась за плечи мужа и держалась изо всех сил. Почему-то ей вдруг показалось, что без такого якоря она упадет. Только этот мужчина не был якорем. Он – тот, кто вызывал у нее головокружение и сердцебиение, тот, кто заставлял ее чувствовать себя живой, словно она только теперь начала жить.

Его язык вторгся в ее рот и нашел ее язык, который, судя по всему, знал, что надо делать, без ее подсказок.

Все это будоражило, и в какой-то момент Изабелл даже почувствовала раздражение. Почему им потребовалось так много времени – целых три дня, – чтобы дойти до этой стадии? Но потом мысли покинули ее, потому что Николас продолжал целовать ее неторопливыми нежными поцелуями, прерываясь лишь для того, чтобы вдохнуть немного воздуха. В комнате было слышно лишь прерывистое дыхание и шелест ткани.

Изабелл не могла сказать, как долго они целовались – несколько минут, часов или недель, – но когда он, наконец, отстранился, его глаза потемнели от желания. Ему было мало. Ей тоже.

– Полагаю, сейчас мы должны остановиться, – хрипло пробормотал он.

Ей хотелось спросить, почему, но она не была уверена, что стоит задавать подобные вопросы. Возможно, того требует этикет? Хотя, ведь он ее муж, а она его жена, и, наверное, они могут не придерживаться правил этикета, оставаясь наедине.

К тому же, насколько было известно Изабелл, для подобных ситуаций нет строгих правил этикета. Быть может, ей следует начать составлять их для будущих молодоженов?

Поэтому она спросила. В конечном счете, это можно считать исследованием для книги.

– Почему?

Николас поморщился и отвел глаза, уставившись на что-то вдали. Но ей показалось, что на самом деле, он не смотрит ни на что конкретное. Он просто не смотрит на нее.

Прошла минута – или целая жизнь – прежде чем он снова повернулся к жене.

– Едва ли нам следует продолжать, пока мы не узнаем друг друга лучше.

Его голос, раньше казавшийся низким и бархатистым, теперь был каким-то сдавленным, и Изабелл инстинктивно выпрямилась и расправила плечи, что, согласитесь, не так легко, когда сидишь на кровати.

– Ах, вот как. – Она прикусила губу.

Николас проследил за ее реакцией. Его лицо было огорченным, пожалуй, даже страдальческим. Это было странно. Но в их браке до сих пор все было странным. Неужели он действительно не хочет еще раз ее поцеловать? Хотя это был ее первый поцелуй, Изабелл не сомневалась, что он увлекся, так же как и она. Тогда в чем дело? Он так и не ответил на ее вопрос. Не хотел или не мог. Кстати, а почему у него такой страдальческий вид? Может быть, у него что-то болит?

– Как ты думаешь, когда мы устроим бал?

Вопрос оказался совершенно неожиданным, и Изабелл поймала себя на досадной мысли, что, вероятнее всего, опять что-то сделала не так. Но она не стала уточнять, что именно, опасаясь услышать ответ. Было ли это нечто такое, что она не сможет изменить, или сама ситуация неразумна, или речь идет о чем-то совсем уж плохом?

Да, она трусиха и ничего не желает знать. Но лучше быть трусливой, чем рисковать услышать ответ, который может сделать ее несчастной на всю оставшуюся жизнь.

Ее с младенчества учили вежливости, так что отвечать вежливо она умела.

– Через две или три недели? Мне потребуется время, чтобы уточнить, какие еще мероприятия проводятся в выбранный тобой… нами вечер, и поработать с твоими слугами. С нашими слугами, – поправила она сама себя раньше, чем это успел сделать Николас. – Все это требует немалого времени. – Как правило, столь масштабные мероприятия начинали готовиться за месяц или даже больше. Но, благодаря своей выучке, она сможет устроить все за более короткое время. Жаль, что это не относится и к другим вещам.

– Да, конечно, – пробормотал Николас. Похоже, он ее не слышал.

– Это будет наше первое публичное мероприятие. Оно станет кульминацией сезона.

– Да, конечно.

– Я так рада, что ты со мной согласен, – сухо проговорила она. – Завтра же найму рабочих, чтобы они выкрасили весь дом в черный цвет, а краске необходимо время, чтобы высохнуть. А нам нужно время, чтобы зажарить козлов.

– Да, конечно, – снова повторил он.

Изабелл похлопала мужа по руке.

– Я устала, Николас. Если ты не возражаешь… – И она жестом указала ему на дверь. Если уж он ее не слышит, то пусть оставит ее одну.

– Конечно. – Он сразу же встал, как будто ему не терпелось избавиться от ее общества, и она почувствовала, как к глазам подступили слезы. Он не хочет больше с ней быть? Похоже на то. Но если так, почему он так старается узнать о ней больше, убедиться, что между ними много общего?

Похоже, поцелуй доставил удовольствие ей, но не ему. Осознав это, Изабелл почувствовала боль в сердце, но запретила себе думать об этом, во всяком случае, пока он не удалится в свои покои, оставив ее одну. Даже Маргарет нет рядом, чтобы поговорить.

– Доброй ночи, – сказал Николас и чинно поцеловал ее в лоб, как маленького ребенка. Изабелл кивнула, глядя в сторону и приказывая себе не плакать.

– Хороших тебе снов, – произнесла она, обращаясь к спине мужа, шедшего к двери. Он остановился, обернулся и несколько мгновений смотрел на жену. В выражении его лица было что-то странное, то, что она не могла распознать, но она обязательно научится это делать, иначе ее замужняя жизнь будет такой же беспросветной, как жизнь в доме родителей.