Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации - Иван Саблин

Несмотря на противоречивое отношение к таким трансграничным явлениям, как китайская и корейская иммиграция, контрабанда спиртного на российский Дальний Восток (вопрос, ставший особенно острым после введения сухого закона в 1914 году) и шпионаж со стороны иностранных государств[270], дальневосточные депутаты, чиновники и местные организации были сторонниками беспошлинной торговли на Дальнем Востоке, апеллируя к интересам переселенцев. Режим порто-франко был впервые отменен в 1900 году. Хотя в 1904 году он был возобновлен в связи с войной, Третья дума обсуждала вопрос его окончательной отмены. Дискуссии о порто-франко и об Амурской железной дороге способствовали становлению нового имперского региона. После окончания Русско-японской войны звучали призывы сохранить режим порто-франко. Например, сельский сход деревни Новокиевка Амурской области выступал против инициативы Московского биржевого общества вновь ввести пошлины и подчеркивал, что в регионе проблемы с транспортом и крестьяне всецело зависят от иностранных товаров[271].

Городской голова Хабаровска Иннокентий Иванович Еремеев изложил важность беспошлинной торговли как для жителей Дальнего Востока, так и для империи в целом, пользуясь терминами, общими для сибирских областников:

Благовещенский городской голова Иосиф Дмитриевич Прищепенко подписал аналогичный призыв Благовещенской городской думы с просьбой отсрочить отмену режима порто-франко во имя благосостояния общества, экономического развития и поддержания конкурентных позиций Приамурья относительно Маньчжурии, Кореи и Северного Китая, пользующихся преимуществами беспошлинной торговли. Он также подчеркнул, что дальневосточный рынок столь невелик, что введение таможенных пошлин ничего не даст государству и принесет очень мало выгоды русским промышленникам, выступающим за тарифы, зато нанесет вред «русскому делу на Дальнем Востоке»[273].

Выступая в защиту порто-франко, Волков подчеркивал, что таможенный режим не только убьет конкуренцию, но еще и приведет к бюрократическим проволочкам, окажется затратным, будет способствовать развитию контрабанды и препятствовать восстановлению экономики. Оспаривая протекционистские аргументы Министерства финансов и промышленников из Европейской России, Волков утверждал, что приток иностранного капитала защитит Дальний Восток от Японии, а введение таможенных пошлин усилит японцев, которые откроют склады на своей территории, в Корее или Маньчжурии. Шило указывал на низкое качество российских товаров и призывал улучшить его, вместо того чтобы поддерживать запреты, идущие во вред дальневосточному населению. Чиликин предупреждал, что таможенные пошлины угрожают китайским купцам (чей бизнес и так опирался на дорогие кредиты), а китайские купцы играют важнейшую роль в продаже российских товаров в Корее и Маньчжурии. Он указывал на экономические границы российского Дальнего Востока, заявляя, что узкая полоса между Байкалом и Монголией – самое удобное и недорогое место для размещения таможни[274].

В регионе были и сторонники введения таможни. Подобно другим оппонентам беспошлинной торговли, Спиридон Дионисьевич Меркулов желал снижения роли китайцев в экономике российского Дальнего Востока. Вскоре после Русско-японской войны С. Д. Меркулов утверждал, что, если государство желает поощрять русскую колонизацию, чтобы укрепить позиции России в регионе, оно должно заменить китайских рабочих русскими и положить конец оттоку средств в Китай, происходящему из-за выплат жалованья китайским рабочим и покупки импортных товаров[275].

Несмотря на то что активных сторонников беспошлинной торговли в регионе было больше, 16 января 1909 года режим порто-франко в портах Дальнего Востока был отменен – лишь некоторые товары первой необходимости для переселенцев по-прежнему можно было ввозить беспошлинно. С 1 января 1913 года беспошлинная торговля на российско-китайской границе также была прекращена. Но дискуссии продолжались, поскольку таможня действительно оказалась не такой эффективной, как надеялось правительство. С 1909 по 1912 год было принято несколько дополнительных законов, призванных усилить таможенный контроль в Приамурском генерал-губернаторстве. Но и в 1913, и в 1914 годах власти признавали, что им не удается остановить масштабный поток контрабанды через Амур и Уссури, что процветает трансграничная торговля спиртным и что таможенный контроль в целом неэффективен как на сухопутной границе с Китаем и Монголией, так и на побережье близ Владивостока[276].

Депутаты-дальневосточники выступали и против других инициатив, увеличивавших присутствие государства в регионе, в частности против создания в 1909 году Камчатской и Сахалинской областей. Чиликин сравнивал нового камчатского губернатора с дальневосточным наместником, который отнюдь не укрепил позиции России в Тихоокеанском регионе. Обсуждая принятую в итоге инициативу по увеличению численности полиции, Чиликин подверг критике использование народных денег для оплаты «политики по усмирению страны» «военно-полицейскими властями», осудил тяжелые условия жизни ссыльных (полицейское насилие, широкое распространение заболеваний и совместное содержание политических и уголовных преступников) и высказал протест против параллельного существования судебного и административного преследования, возложив ответственность за чрезвычайные репрессивные меры на думское большинство[277].