Дом правительства. Сага о русской революции - Юрий Слезкин

Последняя фотография Володи Иванова

Валя Осинский вступил в ополчение летом 1941 года, вскоре после того, как прочитал доклад о Еврипиде. В письме Светлане он писал, что обязательно вернется живым и здоровым. «Учеба, верно, и твоя, и моя, и Рема, на время кончается. Помни только, что после войны ты будешь учиться обязательно, и школу кончишь, и вуз, и станешь настоящим, хорошим, стоящим человеком. Трудно будет сейчас – год-два, может быть, немного после войны. А после, когда разобьют Гитлера и отстроятся, замечательная будет жизнь, как Чапаев говорил, умирать не надо». Светлана получила письмо в Шуе. «Помню: в детдоме, в большой классной комнате я стою, прижимаясь спиной к чуть теплой круглой, высокой черной железной печке. За столами маленькие ребята, я с ними вместо воспитателя. При тусклом свете голой лампочки под потолком читаю написанное ужасным мелким почерком письмо, сложенное треугольником». Валя пропал без вести вскоре после этого. Светлана осталась в детдоме еще на год, до осени 1942-го. Ее «приданым» было красное фланелевое платье, которое она сшила с помощью Натальи Трофимовны. «Она смотрит на меня с грустью и теплотой, хочет как будто бы что-то сказать. Но не говорит ничего. Прощаясь, целует и легонько отталкивает – иди. Я уезжаю»[1866].

Анатолий Грановский, который был на год младше Нины, вернулся с боевого задания в тылу врага и был вновь направлен на секретную работу под началом Андрея Свердлова. Его младший брат Валентин пошел добровольцем в армию («чтобы смыть пятно с нашего имени», как он сказал Анатолию) и умер от ран 1 декабря 1942 года. Володя Иванов участвовал в войне с Японией в августе 1945 года. 13 марта 1946-го он написал родителям из города Бэйань в Маньчжурии: «Примерно дней 10 назад получил от вас письмо. Ответить я на него сразу не смог, так как находился в поездке (выполняли особое правительственное задание) по Маньчжурии и ее городам и селам. Проездили мы около 2000 км, сделав большое и очень важное дело. Что это за «дело» я вам в письме сказать не могу, сами знаете почему». Вскоре после этого он был случайно убит советским пограничником при переходе монгольско-советской границы[1867].

Лева Федотов провел еще около месяца в Доме правительства. «Удивительные дела стали твориться на заводах и фабриках, – писал он 26 июня. – Люди начали перевыполнять задания на несколько сот процентов и добиваться таких героических успехов, о которых раньше и нельзя было мечтать. Я читал про это в газете и только удивлялся, до какой силы и роста взлетел дух советского народа». Он думал о войне как о последнем бое между силами света и тьмы (с Гогом и Магогом в качестве эпилога)[1868].

Лева Федотов не читал Откровение Иоанна Богослова, но он посвятил свою жизнь исследованию Памиров, впитал словарь и эсхатологию большевизма и дивился тому, «до какой силы и роста взлетел дух советского народа». Под «советским народом» он подразумевал «русский и другие народы, входящие в семью советских людей». Левин мир (как и мир, о котором он читал в газетах) был небесным Санкт-Петербургом. Его земная ипостась была твореньем Петра; его грядущее царствие было заветом Ленина. Ленин, которого не было в Левином Ленинграде, был воскрешен для последнего боя. Сталин выступал в роли архангела Михаила: вскользь упомянутый в качестве «вождя» в битве с Сатаной, он служил русскому народу и светлому пророку его победы[1870].

В конце лета или в начале осени театр, где работала мать Левы, был эвакуирован в Зеленодольск в Татарстане. По ее воспоминаниям, «Лева не рисовал, не подходил к роялю, не делал записей в дневнике». Зимой 1942–1943 года он пошел добровольцем в армию. Роза Лазаревна сказала военкому, что Лева плохо видит и плохо слышит, но это не помогло. Четырнадцатого июня 1943 года он отправил ей открытку: «Дорогая мамочка! Прими горячий привет от сына-фронтовика. Жизнь у меня теперь очень интересная. Получаю фронтовой паек, живем на открытом воздухе. За себя я спокоен, и будь ты спокойна за меня… Всем, кто пишет тебе письма, напиши, что я в действующей армии, на передовой, чем очень доволен и горжусь. Самое главное, будь спокойна и береги себя. До скорого свидания с победой. Лева». Он погиб одиннадцать дней спустя, 25 июня 1943 года, «проявив геройство и мужество», и был похоронен у села Озерского Тульской области. Роза Лазаревна получила извещение 20 ноября 1943 года. Сорок пять лет спустя она сказала режиссеру-документалисту: «У меня бывали минуты очень тяжелые. Мне хотелось выброситься через окно. Подошла к окну, а потом подумала: я член партии с семнадцатого года, большевичка, какое право я имею это сделать? Я даже подходила к окну в кухне, открыла окно и стояла. И я отошла…»[1871]