Система международных отношений. Нации в борьбе за власть - Ганс Моргентау

необычно рано, и приказала не срывать его». Это повеление было исполнено: на этом месте поставили часового, и с тех пор он стоит там круглый год. Подобные истории вызывают у нас смех и критику, но они являются выражением той элементарной силы и упорства, от которых зависит сила русской натуры в ее отношении к остальной Европе. Это напоминает нам о часовых во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1825 году и на Шипкинском перевале в 1877 году; не получив облегчения, первые утонули, вторые замерзли насмерть на своих постах.

Национальный характер не может не влиять на национальную власть; ведь те, кто действует от имени нации в мире и войне, формулирует, проводит и поддерживает ее политику, избирается и избирает, формирует общественное мнение, производит и потребляет — все они в большей или меньшей степени несут на себе отпечаток тех интеллектуальных и моральных качеств, которые составляют национальный характер. Элементарная сила и упорство русских, индивидуальная инициатива и изобретательность американцев, недогматический здравый смысл британцев, дисциплина и тщательность немцев — вот некоторые из качеств, которые проявляются, к лучшему или к худшему, во всех индивидуальных и коллективных действиях, в которых могут участвовать члены нации. Вследствие различий в национальном характере, правительства Германии и России, смогли начать внешнюю политику, которую американское и британское правительства были бы неспособны проводить, и наоборот. Антимилитаризм, неприятие постоянных армий и обязательной военной службы — постоянные черты характера американской и британской наций. Однако те же самые институты и виды деятельности на протяжении веков занимали высокое место в иерархии ценностей Пруссии, откуда их престиж распространялся на всю Германию. В России традиция подчинения власти правительства и традиционный страх перед иностранцами сделали большие постоянные военные учреждения приемлемыми для населения.

Таким образом, национальный характер дал Германии и России первоначальное преимущество в борьбе за власть, поскольку они могли в мирное время превратить большую часть своих национальных ресурсов в инструменты войны. С другой стороны, нежелание американского и британского народов рассматривать такую трансформацию, особенно в больших масштабах и в отношении рабочей силы, за исключением очевидной национальной чрезвычайной ситуации, наложило серьезное препятствие на тактику и стратегию американской и британской внешней политики. Правительства, такие как нацистское, могут планировать, готовить и вести войну в любой момент по своему усмотрению. В частности, они могут начать превентивную войну в любой момент, когда это покажется им наиболее благоприятным для их дела. Правительства, такие как американское, находятся в этом отношении в гораздо более сложной ситуации и имеют гораздо меньше свободы действий. Сдерживаемые явным антимилитаризмом своих народов, они должны придерживаться более осторожного курса во внешних делах. Зачастую имеющаяся в их распоряжении военная мощь не соответствует тем политическим обязательствам, которые налагает на них забота о национальных интересах. Другими словами, у них не будет вооруженной мощи, необходимой для поддержки их политики. Когда они вступают в войну, они, как правило, делают это на условиях своих врагов. Они должны полагаться на другие черты национального характера и на другие компенсирующие факторы, такие как географическое положение и промышленный потенциал, чтобы перенести начальный период слабости и неполноценности к окончательной победе. Таковы могут быть последствия характера нации, во благо или во зло.

Наблюдатель на международной арене, пытающийся оценить относительную силу различных государств, должен принимать во внимание национальный характер, как бы трудно ни было оценить столь неуловимый и неосязаемый фактор. Неспособность сделать это приведет к ошибкам в суждениях и политике, как, например, обесценивание восстановительной силы Германии после Первой мировой войны и недооценка стойкости России в 1941—42 годах. Версальский договор мог ограничить Германию во всех других инструментах национальной власти, таких как территория, источники сырья, промышленный потенциал и военное строительство. Но он не мог отнять у Германии те качества интеллекта и характера, которые позволили ей в течение двух десятилетий восстановить утраченное и стать сильнейшей военной державой мира. Практически единодушное мнение военных экспертов, которые в 1942 году дали русской армии всего несколько месяцев на сопротивление, возможно, было правильным с чисто военной точки зрения, такой как военная стратегия, мобильность, промышленные ресурсы и тому подобное. Однако это экспертное мнение было явно ошибочным, поскольку недооценивало тот фактор «элементарной силы и упорства», который более здравый рассудок признал великим источником русской стойкости.

Пессимизм, который в 1940 году лишил Великобританию шанса на выживание, коренился в аналогичном пренебрежении или неправильном понимании национального характера британского народа.

Мы уже упоминали в другом контексте о том презрении, с которым немецкие лидеры относились к американской мощи перед Второй мировой войной. Интересно отметить, что точно такая же ошибка и по той же причине была допущена немецкими лидерами во время Первой мировой войны. Так, в октябре 1916 года министр военно-морского флота Германии оценил значение присоединения Соединенных Штатов к союзникам как «нулевое», а другой немецкий министр того периода заявил в парламентской речи, уже после того, как Соединенные Штаты фактически вступили в Первую мировую войну на стороне союзников: «Американцы не умеют плавать и не умеют летать, американцы никогда не придут». В обоих случаях немецкие лидеры недооценивали американскую мощь, обращая внимание исключительно на качество военного истеблишмента в конкретный момент, на антимилитаризм американского характера и на фактор географического расстояния. Они полностью игнорировали такие качества американского характера, как индивидуальная инициатива, дар к импровизации и техническое мастерство, которые, вместе с другими материальными факторами и при благоприятных условиях, могли бы более чем перевесить недостатки географической удаленности и обветшалости военной базы.

С другой стороны, вера многих экспертов, по крайней мере до Сталинградской битвы, в непобедимость Германии черпала свою силу из материальных факторов, а также из некоторых аспектов немецкого национального характера, которые, казалось, благоприятствовали полной победе. Эти эксперты пренебрегали другими аспектами национального характера немецкого народа, в частности, отсутствием у него умеренности. От императоров средневековья и военачальников Тридцатилетней войны до Вильгельма II и Гитлера этот недостаток умеренности оказался единственной фатальной слабостью немецкого национального характера. Не умея сдерживать цели и действия в рамках возможного, немцы раз за разом растрачивали и в конечном итоге разрушали национальную мощь Германии, построенную на других материальных и человеческих факторах.

Национальный моральный дух

Хотя определенные черты национального характера могут легко проявиться в моральном духе народа в определенный момент истории, например, здравый смысл британцев, индивидуализм французов, стойкость русских, из характера нации нельзя сделать вывод о том, каким