Избранное. Том первый. Рассказы и сказки - Святослав Владимирович Сахарнов

class="p1">Купе повернул лодку назад и вернулся на Гавайки, а землю, про которую он рассказал, люди назвали Ао́-Те́а-Ро́а — Длинное Белое Облако.

Шло время, но люди не забывали рассказ Купе. И вот наконец несколько племён, которым не хватало на Гаваики земли, решили уплыть на юг, чтобы поселиться на вновь открытой земле.

…Нгаторо был великим вождём, он жил на Гаваики со своей сестрой Куива́и, но, когда его племя стало собираться в путешествие, он простился с сестрой, которую очень любил, сел в лодку и, приказав кормчему опустить в воду рулевое весло, отправился в путь.

Долго плыли лодки по океану, свирепые ветры, которые насылали на них злые демоны-понатури, то и дело разъединяли их, немало лодок перевернулось, и людей пришлось спасать. Но наконец из-за горизонта поднялась земля, лёгкая и длинная, как белое облако.

— Ао-Теа-Роа! — сказали мудрецы, и Нгаторо, поднявшись во весь рост и посмотрев на облако, сказал:

— Ао-Теа-Роа!

Это был остров, который открыл когда-то рыбак Купе. Люди вышли на берег, построили дома, вскопали огороды и стали жить. Себя они стали называть маори.

Нелегко пришлось людям Нгаторо на новой земле. С удивлением смотрели они, как зимой на вершины гор ложится белый, не тающий дождь, как желтеют под порывами холодного южного ветра листья кустарника, как прячутся в холодные месяцы в норы ящерицы. Тогда люди научились ткать и стали шить себе тёплую одежду и строить тёплые дома. Они охотились на огромных птиц-мо́а, таких огромных, что каждая птица могла ударом ноги убить сразу двух мужчин. И ещё они научились выходить на лодках в океан и охотиться на небольших китов.

Нгаторо часто задумывался, глядя на белые вершины гор, — что это покрывает их? Почему белые пятна в холодные месяцы увеличиваются и опускаются до середины склонов, а летом уменьшаются, поднимаются вверх или исчезают совсем?

И он решил отправиться на вершину самой большой горы, которую называли Тонгари́ро.

Сопровождаемый отрядом воинов, он долго шёл холмами, пока не достиг подножия горы.

— Оставайтесь здесь! — приказал он спутникам. — Дальше я пойду один. Не знаю, вернусь ли живым, но, если вы хотите увидеть меня невредимым, запомните хорошенько: не прикасайтесь к пище до тех пор, пока я не вернусь к вам. Это придаст мне сил. Вот когда я вернусь, тогда мы устроим пир, и я расскажу вам, что увидел на горе.

С этими словами он оставил спутников и пошёл один вверх по склону. Сперва он миновал зелёный лес, который рос у подножия и где громко распевали птицы, потом прошёл кусты, среди которых стрекотали цикады и ползали по веткам муравьи-попокоруа, потом преодолел прохладные травянистые луга, на которых даже насекомые уже встречались редко, и наконец вступил в царство голых камней. Отвесные скалы вели его всё выше и выше, холод сковал руки и ноги, а на тропинке появились удивительные прозрачные куски твёрдой как камень воды. Потом он вступил на склон, покрытый холодным белым пухом, с удивлением зачерпнул его ладонью и ужаснулся, видя что он превратился в воду. Прозрачное облачко от его дыхания повисло в воздухе, ледяные пальцы мороза стиснули сердце вождя, но он упрямо лез всё выше и выше. Наконец, когда, казалось, последние силы уже оставляют его, скалы, между которых он карабкался, расступились, и он оказался на вершине. Обессиленный, вождь опустился на снег.

А в это время далеко внизу, в тёплой зелёной долине спутники его томились в ожидании.

— Нгаторо, конечно, давно погиб, — говорили они. — Не ждать же нам вечно. А голод так терзает наши желудки. Давайте поедим!

И они разожгли костры, чтобы приготовить пищу. Но стоило им начать есть, как мороз вонзил ледяные когти в самое сердце Нгаторо. Чувствуя приближение смерти, он воззвал к далёкой сестре:

— О, Куиваи! Меня уносит ледяной южный ветер. Скорее на помощь! Пришли огонь, чтобы согреть меня.

И далеко на тропическом острове Гаваики сестра услышала призыв брата. Она тут же позвала на помощь духов огня, и те, погрузившись в землю, понеслись к далёкому острову, где умирал Нгаторо. По пути они то и дело высовывали головы, чтобы посмотреть, правильно ли держат путь. И там, где они показывались, каждый раз вспучивалось дно океана и над волнами возникал остров с огнедышащей горой посредине. Домчавшись до Ао-Теа-Роа, духи стали выныривать то в одном озере, то в другом, и посреди озёр поднимались горячие фонтаны — гейзеры. Наконец они достигли горы Тонгариро и с быстротой молнии поднялись внутри горы к самой её вершине, где лежал полумёртвый Нгаторо.

Подземный жар отогрел и оживил вождя, кровь снова заструилась по его жилам, сердце забилось, руки и ноги обрели силу. Он вскочил и отбежал от кратера, который образовался рядом с тем местом, где он лежал и где духи огня вырвались наружу. Внутри кратера уже клокотала огненная лава, и удушливый серный дым жёлтым столбом поднимался над горой. Так Тангариро стал вулканом.

Что касается Нгаторо, то он благополучно спустился с горы, ни слова не сказал своим спутникам, которые потупились от стыда, и, став во главе маленького отряда, отправился назад в селение.

Так маори узнали, что такое снег, и вот почему на острове теперь так много горячих гейзеров.

СОЛНЕЧНЫЙ МАЛЬЧИК

Посвящается всем Вовкам на свете

Вместо начала

Вовке шесть лет.

Волосы у него цвета тёртой морковки, на носу медными кнопочками веснушки.

Вовка вот такой.

Однажды Вовка сидел на полу и с треском выдирал из старой маминой сумки квадратное зеркальце.

В окно нестерпимо било солнце.

Радужное пятнышко отскочило от зеркала, ударилось о потолок и, мелко задрожав, покатилось по стене вниз.

— Мама, смотри, какой зайчик рыжий! — закричал Вовка.

— Не рыжий, а солнечный, — спокойно ответила мать.

В тот же день пришёл монтёр устанавливать радио.

Весело посвистывая, он прикрутил к стене острыми винтами ролики, навесил на них белый сверкающий шнур, поставил на шкаф чёрную пластмассовую коробку — динамик — и повернул на коробке ручку.

По комнате разлились звуки весёлой радиопесенки.

— Вот замечательно! — сказала мама. — Большое вам спасибо.

Вовка сиял. Монтёр положил ему на голову тяжёлую жёсткую ладонь.

— Понравилось? — спросил он. Потом