Любовь не выбирает - Эми Эндрюс

— Разве тебе не нужно еще потренироваться? — натянуто поинтересовалась она, глядя на его костюм.

Майка без рукавов обтягивала широкую грудь. Плоский живот и твердые мышцы вырисовывались под плотно облегающими спортивными штанами. Ничто из увиденного ею не нуждалось в тренировке. От него не укрылось то, как она посмотрела на его фигуру. Ее интерес подбодрил Макса, и он улыбнулся.

— Нет, не нужно, — ответил он.

Али боролась со своим нечестивым желанием толкнуть его в тень деревьев во дворе и поцелуями снять эту самодовольную улыбку с его губ.

Почему она вечно влюбляется в совершенно неподходящих мужчин?

— Хорошо, — фыркнула она.

Невозможно отказать в такой простой просьбе человеку, который добился ее невиновности.

— Так мы едем? — спросил он, видя, что она стоит и сердито смотрит на него.

Его улыбка обволакивала, бархатный глубокий голос был подобен звукам саксофона и отдавался у нее где-то в низу живота.

— Хорошо, — повторила она.

Макс подождал несколько минут, прежде чем снова завести разговор о несчастном случае в «Ривер Бриз». Безопаснее говорить об этом, чем о другом, что взволновало его не меньше. Но как быть, если она молча сидит с ним рядом, словно каменная?

— Ты почувствовала себя на своем месте тогда, с Джошем? — спросил Макс.

Али передернуло. Вот чего она совсем не хотела, так это обсуждать свое будущее с человеком, который не станет частью этого будущего. Безумно больно это сознавать. Но то, что она оказала медицинскую помощь Джошу, грело душу. Али кивнула:

— Да, я снова почувствовала себя на месте. — Она прижала ладонь к груди, чтобы унять бешено заколотившееся сердце. — Снова почувствовала себя врачом. Я, конечно, нервничала, но… я знала, что занимаюсь своим делом.

Макс улыбнулся, глядя на ее профиль:

— Ты никогда не переставала быть врачом, Али.

— В глубине души перестала.

— Нет, не перестала. В мыслях, возможно, но не в душе. Каждый день ты кому-то помогала. Ты жила этим, дышала этим, Али. В этом вся ты. И ты слишком хороший врач, чтобы забыть профессию и стать официанткой или кем-то еще, что ты себе напридумывала.

У Али на глаза навернулись слезы. Он прав.

— Я знаю, — вырвалось у нее.

Макс коснулся ее плеча.

— Слава богу, — пробормотал он.

А она улыбнулась ему сквозь слезы.

Подъехав к дому Макса, Али выключила зажигание. Всплеск эмоций после эпизода с Джошем угас, и теперь ей придется вернуться к себе и остаться наедине со своими невеселыми мыслями.

Но ее поджидала другая встряска. И весьма некстати.

Рука Макса легла ей на плечо, теплая и тяжелая. Вихрь самых разных чувств нахлынул на нее. Мужской запах заполнил ее маленькую машину, и она вцепилась в руль, чтобы удержаться и не совершить какую-нибудь глупость. Например, наклониться к нему и впиться губами в его обнаженный бицепс.

Но что это ей даст? Сексуальное удовлетворение? Ей нужно больше, чем это. Ей необходимо, чтобы он ее любил так же беззаветно и глубоко, как любит его она. Ей нужна не только физическая любовь.

А Макс, в свою очередь, еле удержался, чтобы не опустить руку ей на колено и не провести по бедру.

— Я скучал без тебя, Али.

Она закрыла глаза:

— Не надо.

— Поднимись ко мне.

Али покачала головой, не позволяя себе представить, как они еще раз ложатся в постель.

— Нет.

— Я помню, что ты написала в своей записке, — ты считаешь, что мы с тобой были вместе, только чтобы забыться, но правда в том, что… ты мне действительно небезразлична.

Сказать «небезразлична» — значит не сказать ничего, это ложь, но он боялся, что она сейчас уедет от него, боялся испугать ее, сказав, что любит.

С чего ей ему верить? Али пережила несчастье, и оно оставило глубокий след в ее душе. Она пытается наладить свою жизнь. Не стоит обрушивать на нее признание в любви. Ему следует действовать медленно. Поухаживать за ней. Не торопить ее, дать время, поддержать ее. И надеяться, что из той привязанности, которую она питала к нему, вырастет что-то большее.

Али продолжала сжимать руль. Она хотела его поцелуев, тяжести его тела, его плоти у себя внутри. Но у нее есть гордость. Крохи от него ей не нужны.

Особенно когда другая женщина получает все.

Макс осторожно отвел непослушный локон со лба Али. Если бы он только мог вот так же убрать все ее заботы. Если бы мог показать ей свою любовь, прижавшись к ней своим телом…

— Али, — зашептал он, коснулся ее щеки и погладил большим пальцем атласную кожу. — Пожалуйста, Али.

Макс чувствовал, что она хочет того же и так же сильно, как и он. Он придвинулся к ней. В голову ударил ее запах. Этот запах дразнил и разжигал страсть. Не в силах сопротивляться своему желанию, он потерся носом о ее шею, глубоко вдыхая пьянящий аромат. Он облизывал ей шею, водил языком по мочке уха.

— Я хочу целовать тебя, Али, — бормотал он. — Я хочу целовать тебя всю ночь напролет. Везде.

Али сидела, все еще вцепившись в руль и закрыв глаза, чтобы не поддаться ему, этому змею-искусителю. Она не уступит. Не может уступить. А иначе скатится в пропасть.

— Позволь мне любить тебя, Али.

Зачем он произносит такие слова? Это нечестно! Но… Да, она знает, что он не имеет в виду любовь. А он так близко и такой неотразимый, черт возьми… Он — Макс. Этим все сказано.

Максу на мгновение показалось, что он ее потерял. Но тут Али убрала руки с руля, повернула к нему голову, ее губы прижались к его губам, она со стоном придвинулась к нему и вцепилась ему в рубашку.

— В мою квартиру. Сейчас же, — прохрипел Макс.

У Али все смешалось в голове. Где взять силы, что бы возразить? Она не сможет ему отказать. И себе тоже. Ей его не хватало. Не хватало близости с ним. Не глядя, Али открыла дверцу машины и на ватных ногах вышла.

Макс вышел следом за ней, взял за руку и быстро повел в дом. Едва ступив в лифт и не дожидаясь, пока закроются двери, он прижал ее к стене, приподнял и усадил на металлический поручень. Она обвила ногами ему талию. Лифт ехал на верхний этаж, а он осыпал поцелуями ей шею, запустил руки под футболку, стиснув ладонями груди.

Лифт остановился как раз в тот момент, когда он взял в рот набухший сосок. Али откинула голову назад и вскрикнула. Макс одернул ей футболку, снял с поручня и потащил за собой к двери квартиры.

Только они вошли в спальню, как он приказал:

— Снимай с себя все.

И, наградив ее жестким, требовательным поцелуем, сам начал раздеваться.