Любовь не выбирает - Эми Эндрюс

— Она беременна.

Макс смотрел на экран у себя в руке, не совсем понимая смысла прочитанного.

«Это официальное сообщение — я беременна. Удивительно, как все меняется, когда ты встречаешь того человека, который тебе нужен. Я давно не чувствовала себя такой счастливой. Я люблю ребенка. Я люблю вас обоих».

— Ты в порядке? — спросил Пит.

Макс стиснул челюсти. Тори беременна. Тори, которая не хотела детей, беременна. И явно от этого в восторге. Он вспомнил их разговоры о беременности. О ее нежелании заводить детей. Как она сердилась на него, как негодовала. Как говорила, что не хочет, чтобы внутри ее зрела новая жизнь. А ее угрозы сделать аборт!

Макс стиснул мобильник и, не говоря ни слова, посмотрел на Пита.

Али затаила дыхание, стоя у раковины. Застывший профиль Макса был у нее перед глазами. Он все еще любит свою бывшую жену. Но это не самое страшное. Самое страшное то, что она его любит. Она в него по-настоящему влюбилась.

А он до сих пор влюблен в свою бывшую жену.

У Макса побелели костяшки пальцев — так сильно он сжимал смартфон. Пит даже испугался, как бы друг не повредил его новый дорогой гаджет.

— Макс, она вела себя по-свински. Она тебя не заслуживала.

— Нет, Пит.

Он знал, чего ему стоили эти полтора года ненависти к Тори. Он ненавидел ее за связь, за то, что ушла, за то, что отказала ему в праве стать отцом. Но он также знал, что по своей сути она не была плохой. Иначе он не влюбился бы в нее. Просто их мечты были разными, и в глубине души он это всегда чувствовал.

— Она просто… не хотела ребенка от меня.

Али словно ударили молотком в грудь. Она ожидала услышать его гневные слова. Она помнила боль от измены Тома — и как глубоко проникала эта боль, — а Макс… Его предали дважды. Но в его голосе она услышала только сожаление, одиночество и покорность судьбе.

Сердце ее было разбито. Из-за него. Из-за себя. Она уже любила одного человека, который бросил ее ради другой. Она не настолько глупа, чтобы повторить ошибку.

Надо отсюда убираться! И поскорее.

* * *

Пит уже у двери столкнулся с Али.

Али, полностью одетая, искала в холле свою сумочку — она смутно помнила, что оставила ее то ли около двери, то ли в спальне.

— Вы уходите? — спросил он, с интересом оглядывая ее.

— Да. — От Али не укрылось его любопытство — она сама чувствовала неловкость от своего наряда, того самого, что был на ней в суде в пятницу.

— Вы слышали?

Али кивнула:

— Да.

— Пожалуйста, не уходите. Вы ему сегодня необходимы. Вы останетесь?

Али прикрыла глаза. Даже Пит думает, что Макс все еще любит Тори. Пит, его ближайший друг, человек, который знал Макса, вероятно, лучше, чем кто-либо другой.

Она кивнула:

— Конечно.

— Обещаете?

Али снова кивнула. Кивнула, хотя знала, что это обещание она не выполнит. Она не сможет оставаться здесь ни секундой дольше, чем это необходимо. Жизнь достаточно ее потрепала. Зачем ей дальнейшие страдания? Если она уйдет сейчас, не оборачиваясь, то, возможно, ей удастся этого избежать.

Быстрое прощание… и она исчезла.

Макс был на крыше, когда вошла Али. Он невидящим взглядом уставился на реку. Брови были хмуро сдвинуты. Он даже не услышал стука ее каблуков по деревянному полу.

— Макс?

Он обернулся — Али стояла перед ним в тот самой юбке. Завитки цвета жженого сахара, прозрачная блузка… Яростный порыв желания тайфуном налетел на него. Двадцать минут назад он рассердился на Пита за его расспросы о том, чем они с Али занимались. Теперь все встало на свои места. Али — та женщина, которую он хочет. Только Али важна для него. Он стремительно шагнул к ней, обнял, уткнулся ей в лицо и припал губами к ее губам.

Ее ответ был мгновенным. Он со стоном прижал ее к себе, дернул пуговицы на блузке, потом расстегнул молнию на юбке.

Голова у Али шла кругом, она чувствовала слабость во всем теле.

— Макс… — выдохнула она. Пит уж точно не имел в виду, чтобы она таким образом утешила его друга. — Ты хочешь со мной поговорить?

Макс водил языком ей по мочке. Он не хотел говорить. Он хотел погрузиться в нее. Потеряться внутри нее. Просто быть с ней. Лучше бы ему этого не хотеть. Но он хотел.

— Нет, — ответил он.

Али вцепилась ему в плечи, а его жаркие, отчаянные поцелуи выветрили решение убежать. Остатки разума заставили ее произнести:

— Я знаю, что это такое, Макс. Хотеть ребенка. И что бывает, когда это желание у тебя отнимают.

— Замолчи, — прохрипел он, уткнувшись ей в шею и оттягивая в сторону чашку бюстгальтера, чтобы завладеть ее грудью.

Когда его большой палец погладил ей сосок, она вскрикнула.

Она не могла не поцеловать его в ответ и долго не отрывала губы от его губ.

Страсть затмила все. Тори и ее ребенка. Обещание Питу. Ее несчастную любовь к Максу, которая с каждой секундой становилась сильнее и глубже. То, как она практически отдается ему на крыше, где их могут увидеть.

Макс подхватил Али на руки и понес в спальню. Али не помнила, как очутилась лежащей на кровати. Она задыхалась и ловила ртом воздух, глядя, как он срывает с себя трусы. Она должна остановить его. Где же ее гордость? И с ней ли он хочет заниматься любовью? Но она так безумно его хотела, что сопротивляться бурлящей в жилах крови и охваченному любовью сердцу было выше ее сил.

Выше ее сил отказать ему. И не так уж эгоистично взять то, что он ей предлагает. Потому что уже завтра у нее останутся лишь воспоминания.

Юбка обвилась у нее вокруг бедер, белья на ней не было, и она лежала бесстыдно обнаженная под его горящим взглядом.

Макс вытащил презерватив из коробки и в мгновение ока влился в нее, в ее горячее, влажное лоно.

Спустя полчаса, в смятой одежде, Али осторожно встала с кровати. Макс погрузился в сон почти сразу же, а она еще полежала немного, прислушиваясь к его дыханию.

Но пора уходить. С ролью жертвы покончено. На этом была поставлена точка в пятницу в суде. Больше жертвой она не станет. Она уцелела. Пережила этот кошмар.

Рыдание вырвалось у нее из груди. Сколько потерь может вынести человек? Сколько еще сможет вынести она? Макс. Натаниэль Каллен. Том. Ее неродившийся ребенок. Эта мысль вонзилась ей между ребер подобно раскаленному ножу. Радость от победы в суде и радость быть рядом с Максом затмила ее горе о своем ребенке.

Ее крошечный беззащитный малыш. Маленький, но ощутимый комочек жизни, который был с ней лишь несколько недель.