Любовь не выбирает - Эми Эндрюс

Али дотянулась до его галстука и, пока они терзали друг другу губы, распустила узел. Затем пришел черед пуговиц.

Дыхание со свистом вырывалась у Али из груди. Макс припал к отчаянно бьющейся жилочке у нее на горле, ладонью задел ручку тормоза, а коленом — приборную панель. Каждую минуту кто-то мог появиться и увидеть, как блестящий адвокат Макс Шеррингтон занимается в машине любовью со своей бывшей свидетельницей. Но от кремово-миндального запаха Али он возбудился до такой степени, что не мог насытиться ею.

Он облизывал ей шею, и ему казалось, что она такая же вкусная, как сладкий горячий рогалик.

Али едва могла что-либо соображать, когда ощутила глубоко внутри своего лона его палец. Ей хотелось, чтобы сейчас все произошло по-настоящему, а не так, как прошлой ночью, поэтому она протянула руку к молнии на его брюках. Молния расстегнулась под ее пальцами. Макс почувствовал, как ладонь Али сжала ему член, и застонал. Он не помнил, когда так сильно возбуждался. Даже в прошлую ночь, слушая в телефонную трубку ее чувственные вскрики, он не доходил до такого сумасшедшего состояния.

Макс высвободил одну руку, чтобы ощутить в ладони ее грудь. Прошлой ночью он прожил все в своем воображении, но сейчас наслаждался наяву. Он торопился и не мог справиться с пуговицами на блузке Али.

Она же упивалась тем, что сжимает его член, напрягшийся и твердый. Но ей этого мало — ей надо ощутить его внутри себя. Ночью она отчетливо это себе представляла. А сейчас не надо ничего представлять — Макс с ней рядом.

— Макс! — вскрикнула она, когда он спустил с ее плеч наполовину расстегнутую блузку и, оттянув чашку бюстгальтера, припал ртом к тугому набухшему соску. Али откинула назад голову, ее крики разносились по машине. Она ерзала на его коленях, ища более удобное положение.

— Нет, Али, подожди. — Макс очнулся. — Презерватив, — выдохнул он.

Али едва не зарыдала. Она хочет его сию же секунду! Закусив губу, она замерла:

— У тебя есть?

— Нет. Все оставил дома.

Али, не мигая, смотрела на него.

— Черт побери! — Она неуклюже съехала с его колен, опустила юбку и поправила бюстгальтер.

Макс дрожащими руками также привел себя в порядок.

— Твой дом далеко отсюда? — спросила она. Взгляд Макса был прикован к ее незастегнутой блузке.

— Четверть часа.

Али посмотрела прямо ему в глаза:

— А если я не застегну блузку?

Он, не отрываясь, смотрел на белые кружевные чашечки бюстгальтера.

— Тогда десять.

Она кивнула:

— Я позволю тебе все что угодно, если ты сможешь доехать еще быстрее.

Макс доехал за восемь минут.

Небо только-только начало светлеть, когда Макс проснулся. Было раннее воскресное утро. Он посмотрел на Али. Она лежала на животе, щекой на подушке. Одна нога вылезла из-под простыни, которая едва прикрывала ей бедро.

Взгляд скользил по обнаженному телу, по прелестной ямочке у копчика и наверх — по мерно поднимавшимся и опускавшимся ребрам, по нежной линии лопаток.

Он снова ее хотел. Стоит провести ладонью по ее спине, легонько поцеловать в плечо, шепнуть ей в ухо, что он ее хочет, и она сонно улыбнется, перевернется и уютно прижмется к нему теплым телом.

Он даже поднял руку, чтобы дотронуться до нее.

Чем дольше она оставалась в его постели, чем чаще он касался ее, тем сильнее он ее хотел. После восемнадцати месяцев одиночества его тревожила мысль о том, как быстро она стала частью его существования.

Два дня назад он собирался порвать с ней. А сейчас, черт возьми, его спальня окутана ванильным запахом. И от этого запаха он, скорее всего, никогда не избавится.

Он опустил руку.

То же самое произошло у него с Тори. А каким несчастьем это обернулось для него! Может, пора проявить сдержанность? Стать более дальновидным?

Осторожно, чтобы не разбудить Али, он встал с постели, прошел в ванную и надел тренировочный костюм. Ничто так не взбадривает, как утренняя пробежка.

Али пошевелилась, когда Макс встал, словно шестое чувство подсказало ей, что он уходит. Она потянулась к нему и, не обнаружив рядом, открыла глаза и разочарованно хныкнула. Однако звуки из ванной ее успокоили, она укрылась одеялом и зажмурилась. Тело приятно поламывало. Али улыбнулась, вспоминая, что стало тому причиной.

Услышав шаги Макса, она открыла глаза:

— Доброе утро.

Он стоял перед ней в спортивном костюме, держа в руке кроссовки.

— Прости, я не хотел тебя будить.

— Кажется, раньше тебя это не беспокоило. — Али удивленно на него посмотрела.

Макс усмехнулся и сел на край кровати, чтобы надеть кроссовки.

— Собираешься на пробежку? — Она бросила взгляд на часы. — В такое время?

— Но ты ведь не жаворонок? — Он натянул носок. — Так что тебе не понять.

— Я работаю по сменам, — пожала плечами Али. — Сплю, когда есть возможность поспать.

Но она больше не работает по сменам! Ей нужно прекратить думать о прежней жизни.

Макс надел кроссовки, завязал шнурки и, старательно избегая смотреть на нее, встал:

— Если хочешь, я могу купить круассаны к завтраку. И воскресные газеты.

Взгляд Али скользил по его потрясающей фигуре. А он стоял и смотрел на нее сверху вниз, упершись руками в бедра. Спортивные штаны плотно обтягивали ноги. Широкие плечи, плоский брюшной пресс. Гладкие загорелые бицепсы выделялись на белой майке с эмблемой прошлогоднего чемпионата по марафону.

У Али налилась и отяжелела грудь, жар спиралью прокатился по животу.

— А тебе известно, — прошептала она, — что ты сжигаешь то же самое количество калорий, занимаясь сексом, как и за время пятикилометровой пробежки? — Она окинула его взглядом и облизала губы.

У Макса перехватило дыхание. Он чувствовал, как она раздевает его глазами.

Он не должен так возбуждаться. Не должен!

— Я пробегу десять, — сказал он, вонзившись ногтями в бока.

Али улыбнулась и откинула одеяло:

— Хорошо. Я позволю тебе двойной секс.

Макс едва не задохнулся, когда его взору предстало ее бесподобное тело. Он скинул кроссовки и стянул майку. У него ушло на это доли секунды. К черту запреты!

Прошло несколько часов. Они пили кофе на крыше пентхауса и просматривали газеты. Квартира Макса выходила на реку Брисбен, и они любовались солнцем, бросавшим блики на воду. Легкий ветерок шуршал газетными страницами.

Али сквозь ресницы смотрела на голую грудь Макса. На ней был его халат, а ноги она положила ему на колени, задевая пальцами трусы-боксеры. Макс читал спортивную хронику и рассеянно гладил ей ступни и подъем.