Каноническое право: пути служения. Сравнительно-правовые очерки - Александр Александрович Вишневский

целом характерно отсутствие канонического требования безбрачия духовенства и на протяжении веков поддерживается древняя практика, согласно которой лица, заключившие брак до принятия сана, остаются в браке, а если сан был принят до заключения брака, то последующее заключение брака невозможно.

2.1.3. Православная традиция

В православной канонической традиции при отсутствии Кодекса перечень препятствий выводится из толкования положений канонов Древней Церкви и тех правил, которые были накоплены Православной Церковью в ходе длительной истории. Понятно, что при таком подходе мы можем встретить в различных доктринальных источниках перечни препятствий к получению духовного сана, не полностью совпадающие текстуально.

Так, например, профессор Пантелеймон Родопулос перечисляет шесть видов препятствий, из которых пять относятся к брачному статусу кандидата (второбрачие, заключение незаконного брака, брак со вдовой, разведенной женщиной, женщиной, уличенной в супружеской измене, брак, заключенный с женщиной, помолвленной другому), а шестой имеет очень широкое содержание, согласно которому кандидат в клир должен быть известен своим безупречным образом жизни и поведением[211].

Нетрудно заметить, что при таком подходе смешиваются два понятия: собственно препятствия к получению клерикального статуса, с одной стороны, и требования, которым должен соответствовать кандидат, с другой, ведь шестое «препятствие» по своему содержанию является, скорее, требованием к кандидату, указанием на качества, которыми он должен обладать, а не на обстоятельства, препятствующие рукоположению. Впрочем, в православной доктрине эти понятия нередко смешиваются: как утверждает, например, прот. В. Цыпин, «необходимо, чтобы кандидаты священства отвечали определенным требованиям. Несоответствие их этим требованиям служит препятствием к священству» (курсив наш – А. В.), т.е. под препятствием понимается несоответствие требованиям, в то время как кано-[212] ническое право все же различает два этих понятия: требования к кандидату в священство и отсутствие препятствий, в силу чего можно утверждать, что отсутствие препятствий еще не означает, что кандидат соответствует требованиям[213].

В православной доктринальной традиции известны различные классификации препятствий к священству. Прежде всего, в источниках практически всегда подчеркивается невозможность священства для некрещеных и женщин[214]. В отношении препятствий, к которым возможно применить диспенсацию, А. С. Павлов выделял препятствия, связанные с совершением кандидатом правонарушений (con culpa), и не связанные с виной или грехом (sine culpa), при этом препятствия con culpa, повлекшие публичное церковное покаяние, навсегда закрывали кандидату доступ к священству. Современный русский православный канонист В. С. Цыпин предлагает деление препятствий на препятствия физического характера, духовного характера и социального характера[215].

Среди препятствий физического характера православное каноническое право прежде всего выделяет недостижение возраста, установленного для кандидатов в священство. Исторически соответствующие возрастные цензы были установлены в 25 лет для диаконов и 30 – для пресвитеров[216], последнее обстоятельство, в частности, объяснялось тем, что Христос начал проповедовать в 30 лет; для епископа апостольскими канонами устанавливался 50-летний возрастной ценз. В настоящее время Устав Русской Православной Церкви предусматривает 18-летний возрастной ценз для диакона и пресвитера (т.е. достижение гражданского совершеннолетия) и 30-летний – для епископа.

Другой вид препятствий физического характера – это физические недостатки, но лишь те, которые затрудняют священнослужение. Право Русской Православной Церкви стоит на позициях, обозначенных в общих чертах древними канонами, которые исключали доступ к священству, например, глухим и слепым, что впоследствии получило в церковном праве расширительную трактовку, вследствие чего было распространено на безруких, безногих, страдающих эпилепсией или душевной болезнью. Русский канонист А. С. Павлов совершенно справедливо в связи с этим отмечал, что такие недостатки должны рассматриваться в качестве препятствий по смыслу этого общего правила (имея в виду 78 Апостольский канон, воспретивший священнослужение слепым и глухим).

Действительно, смысл правила именно в этом – не в ограничении доступа к священству только слепым и глухим, но в установлении общего принципа, в соответствии с которым не допускается к священству человек, физический недостаток которого такой природы, что не позволяет ему осуществлять те действия, которые вменены священнику в обязанность. В этом свете бессмысленно говорить о том, что «католическое право расширительно толкует условия рукоположения, связанные с телесными недостатками, запрещая посвящать горбатых, хромых, карликов, лишенных левого глаза… а также указательного пальца правой руки»[217]. Если иметь в виду именно этот общий принцип, справедливо подмеченный профессором А. С. Павловым, то вряд ли корректно отрицать за каждой Церковью право разумно определить те недостатки, которые оказываются несовместимыми с характером богослужения именно в этой Церкви. При таком подходе вопрос о расширительности толкования снимается – толкование с неизбежностью окажется расширительным в каждой Церкви в пределах ее понимания сути литургических и иных священнодействий.

Под препятствиями духовного характера в церковном праве Русской Православной Церкви принято понимать недостаток веры, нравственные пороки и отсутствие необходимых знаний[218].

Древние каноны понимали недостаток веры в том числе и как «отвержение» от веры – в терминологии того времени такие лица именовались «падшими»[219], при этом знаменитые комментаторы древних правил отрицали за таковыми право на рукоположение даже в случае их покаяния, настаивая на том, что священником может быть лишь тот, кто в течение всей жизни удостаивался Святых Тайн. Опять же с разумной расширительной трактовкой, основываясь на смысле нормы, В. С. Цыпин заключает, что «в наше время, естественно, было бы неразумно рассматривать как вероотступника в прошлом человека, который, будучи крещеным в детстве, религиозного воспитания не получил и до своего сознательного обращения жил вне церковного общения»[220]. Действительно, разумно толковать данное правило, исходя из обстоятельств места и времени, а не как безусловный императив для всех времен и народов.

Сказанное не исключает необходимости мудрого исследования силы веры в кандидате, равно как и оправдывает существующий в праве Русской Православной Церкви настороженный подход к кандидатам, которые присоединились к православию из иных духовных течений и организаций, в том числе христианских, а равно к тем, которые изъявили желание стать священниками после излечения от неизлечимой болезни. В последнем случае весьма вероятно, что движущей силой может быть эмоция, а не вера.

Наконец, православное церковное право всегда следовало Апостольским канонам, воспрещавшим рукоположение неофитов.

К числу препятствий духовного характера относятся и преступления, перечисленные в древних канонах, – убийство, кража, гробокопательство, святотатство, блуд, прелюбодеяние, содомия, исходя из того, что такие действия обнажают нравственные пороки, несовместимые со священством.

Что же касается такого препятствия духовного характера, как отсутствие необходимых знаний, то традиционно кандидатами в клир являлись выпускники духовных семинарий, обучение в которых как раз и преследует цель предоставить кандидатам необходимые для священнослужения познания. Опять же, подобно многим другим препятствиям, принципиально позволяющим диспенсацию, это правило не является абсолютным императивом,