И унесет тебя ветер - Жан-Марк Сувира

В кабинет ворвались Кальдрон и трое полицейских, остававшихся на квартире Лоры Димитровой.

— Вы все четверо пылаете, как факелы. Есть что-то новенькое?

— Начнем с простого, — ответил Кальдрон. — Ингрид, Роксана, вам слово.

Девушки переглянулись, и Роксана заговорила:

— Во-первых, профессия Лоры Димитровой. Она действительно была журналисткой, но работала как фрилансер. Продавала сюжеты разным газетам и телеканалам. Мы нашли счета из нескольких СМИ с названиями ее репортажей.

— Какими сюжетами занималась?

Настала очередь Ингрид.

— Мы успели наскоро посмотреть, и главным образом в ее сюжетах фигурировал раздел «Общество»: бомжи, пригородные банды, офшоры, коррупция и тому подобное. Но мы не знаем подробностей ее расследований, а поскольку в комнате все вверх дном, мы все бумаги, которые так или иначе касаются ее работы, забрали не глядя. Набили две большие сумки. В этой куче обязательно найдутся еще бухгалтерские документы. По ним мы узнаем, на какие СМИ она работала раньше и на какие темы у нее есть контракты сейчас.

— Но это еще не все — то ли еще будет. Твой ход, Жозе. — Кальдрон даже понизил голос.

Мистраль переводил взгляд с одного лица на другое — все полицейские были серьезны и напряжены.

— Вот. — Жозе Фариа достал из кармана черную коробочку и положил на стол Мистраля.

— Это диктофон, я знаю. Да?

— Диктофон Лоры Димитровой. Он лежал сверху на книге в библиотеке у двери — такая большая черная книга, а сам он маленький и тоже черный, так что сразу не заметишь. Он был в метре от тела.

В кабинете — тяжелое молчание. Мистраль ждал продолжения.

— Собственно, это цифровой диктофон с голосовым управлением. Когда в помещении молчат, он засыпает, когда говорят — включается. Суперсовременная штука, со сверхчувствительным микрофоном, на двадцать часов записи очень высокого качества.

Мистраль достал из холодильника газировку. Сам он, Фариа и Сент-Роз открыли колу, Кальдрон — перье. Полицейские пили воду медленно, молча. Через пару минут Фариа продолжил демонстрацию:

— На всякий случай я с ним поигрался. Стереть ничего не мог, я эту технику знаю очень хорошо, сам пользуюсь, чтобы слушать музыку. Послушал конец последнего файла, там непонятный шум. Я понял, что это мы включили запись. Впрочем, вас там очень ясно слышно, когда вы отсылали народ из квартиры. Ну вот, я стал слушать дальше и попал сюда.

Фариа нажал кнопку приборчика и сделал больше громкость. Послышалась музыка, какие-то шумы. Фариа еще прокрутил запись ускоренно и опять положил диктофон на стол Мистраля.

— Вот отсюда.

Тишина в кабинете Мистраля так сгустилась, что любое дыхание показалось бы неуместным, и даже слабое тиканье часов на стене было здесь нелепо.

От звонка, прозвучавшего из диктофона, Мистраль чуть не подскочил. Музыка в квартире замолчала. Послышался звук ключа в замке, женский голос спросил: «Кто там?» Потом сильно хлопнула дверь, потом борьба, сдавленные крики и глухой звук упавшего тела. Тишина. Фариа выключил диктофон.

— Это вошел убийца, — прошептал Фариа так, словно не желал нарушать обстановку крайнего напряжения в кабинете. — Все, что потом было с Лорой Димитровой, слова, которые она говорила перед смертью, все, что говорил и делал злодей, — все на диктофоне. Здесь запись убийства и агонии этой женщины. В полицейской практике о таком еще никогда не слышали!

Начало записи потрясло Мистраля. Прежде чем Фариа включил продолжение, ему нужно было заговорить — хоть немного освежить атмосферу.

— Можно понять, в какое время Лора Димитрова была убита?

— На диктофоне время, когда он включился: в четверг вечером, в восемь часов и дальше.

— Я догадывался, что будет третье убийство, и ничего не мог сделать, чтобы его предотвратить. Совершенно ничего. Мы по-прежнему не знаем, какая связь между первыми двумя потерпевшими. Расследование жандармерии нам ничего не дало, и у нас нет абсолютно никаких зацепок, чтобы двигаться дальше. Как можно было избежать этой смерти?

— Знаете, здесь никто не может ни в чем себя упрекнуть, работа была сделана полностью. Три убийства за шесть дней, явных или годных улик нет, и, если злодей не оставил визитной карточки, не было никаких шансов поднять это за такой короткий срок, чтобы помешать ему убить в третий раз.

Мистраль в упор посмотрел на Кальдрона. Тот произнес эту речь рассудительно и бесстрастно, всех успокаивая. Он сидел в своей излюбленной, когда он размышлял, позе: верхом на стуле, скрестив руки на спинке. На его белой рубашке рукава были только слегка закатаны, узел темного галстука спущен, воротничок расстегнут.

«Не хватает только спички в углу рта, а так передо мной живой Лино Вентура!» — поразился про себя Мистраль.

— Давайте, слушаем.

Фариа нажал на кнопку пуска, и снова полицейские слышали то, что случилось на месте преступления. Запись началась какими-то звуками в помещении, которые трудно было разобрать. Когда в кабинете прозвучали стоны Лоры Димитровой, Ингрид Сент-Роз закрыла глаза, Роксана Феликс как-то особенно внимательно стала разглядывать лак у себя на ногтях, Жозе Фариа погрузился в созерцание собственных ботинок. Мистраль и Кальдрон переглянулись.

* * *

— Господи, кто же вы? Что вам нужно? Денег? Здесь их почти нет. Вам нужны кредитки с пин-кодами, да?

— Закрой пасть!

— Мне больно, не надо! — Женский плач. — Зачем вы берете мой компьютер и все остальное? Это моя работа, у меня больше ничего нет, они ничего не стоят, все это старые дрова! Не швыряйте их так в сумку, они сломаются!

— Молчать, я сказал! Еще тебя услышу — сразу пришью! — Человек говорил спокойно, не повышая голоса.

Тишина в квартире, прерываемая только женскими всхлипами, звуками отключения проводов, стуком оргтехники, которую без всякой осторожности кидают в сумку. Еще шум, глухие удары. Женщина рыдает громче — от боли.

— Не вставать! Не думай встать! Где то, что ты пишешь?

— В ноуте, на диске, на флешках — вы это все забрали.

Пауза секунд на двадцать.

— МНЕ ВСЕ РАВНО, КТО ВЫ ТАКОЙ! — Женщина вопит во весь голос и в панике рыдает.

— Не гляди на меня так!

— Вы просто сумасшедший, вот как, по-моему! У вас от жары не все дома.

— Я не сумасшедший! И на жару мне плевать! Ты заткнешься наконец, б…?

Лора Димитрова осмелела, заговорила громче:

— Когда я открыла дверь, я же не думала…

— МОЛЧАТЬ!!! — пронзительно заорал человек, так что последние слова Димитровой расслышать было нельзя.

Потом он стал ее бить. Женщина заплакала, потом тишина.

— Что вы пишете на…