Невозможность страсти - Алла Полянская

– А как Ровена называла Варвару? Или она её не знала? – Нефёдов заинтересованно ждал ответа. – Если я правильно понимаю, сама сущность человека в этих кличках, это надо уметь увидеть и ухватить, и если она с детства это постигла, то это талант. Своеобразный, но талант!

– Слюни подбери и в сторону Ровены даже дышать не пробуй. – Лена презрительно прищурила свои кошачьи глаза. – Видела она Варвару несколько раз, когда мы с ней приезжали по столице побродить. И кличку она ей тоже придумала, с ходу. Варвару она сразу обозвала Мессалиной, а та радовалась – имя иностранное, ей-то невдомёк было, что это не комплимент вовсе. Варвара словно побаивалась Ровену, всё пыталась и к ней подлезть с лестью, но не вышло. Рона ей один раз всего и сказала: «Девочка, у нас с тобой общих тем для разговоров быть не может, не старайся». Варвара тогда злилась, моей матери говорила: что она из себя воображает! Но матери было лестно, что её дочь дружит с дочерью известного художника. Так что эта дрянь на том и села.

– И что потом было?

– Я не знаю. – Лена смотрела в окно, потому что смотреть на собеседников не могла. – То, что мать моментально выставила Варвару из квартиры, это понятно. Ни вещей не отдала – ничего. А что там у них с отцом происходило, я могу только догадываться, но через неделю после того папа принял большую дозу снотворного и умер.

– Покончил с собой?

– Да, Паш, покончил с собой. – Лена сжала кулаки. – Это я сейчас, в свои тридцать с хвостиком, понимаю его – не оправдываю, но понимаю. А тогда что я знала и понимала? Меня ужаснул сам факт, что мой папа занимался сексом, да ещё с Варварой. И я не позвонила ему, не приехала, я просто отстранилась, а моя мать… Она умеет достать человека, догрызть его до печёнок, донять так, что… она умеет найти то, что человеку больнее всего, и бить, бить туда, наслаждаясь. Она удовольствие от этого получает, понимаете? И тут ей под руку такое непаханое поле для деятельности попалось, а главное, она вроде бы даже была в своём праве! Ну, и всё.

– А работа отца?

– Он оставил завещание… перед тем как… сделал это. – Лена нервно сжала и разжала пальцы. – Все права на его патент и доходы с него он завещал мне.

– То есть мать с тех пор полностью от тебя зависит?

– Да. – Лена невесело улыбнулась. – Полностью. Думаю, это была папина месть за всё, что она ему причинила. Он ведь тоже знал, что ей больнее всего. И она это понимает, а потому ведёт себя почти прилично, формально придраться не к чему, а фактически, конечно, она всеми силами старается отравить мне жизнь. Правда, мы с ней с момента оглашения завещания виделись считаные разы.

– За столько лет?

– Да, Паш, за столько лет. – Лена опустила голову, рассматривая узор на чашке. – Я не могла. Словно надломилось во мне что-то, не могу я больше её видеть. Я же прекрасно понимаю, какой ад она устроила папе, когда… ну, когда всё произошло.

– Да, понятно. А Варвара?

– Варвара поехала в Преображенку к Ивану. Дедушки уже не было в живых, бабушка жила при Иване. Он тогда уже был женат, дочке было лет пять, сын только родился, хозяйство там, ну, всё как в деревне водится. Понятное дело, сестра родная, хочешь – не хочешь, а приняли. Они же знать не знали, что случилось. А когда папа умер, бабушка с Иваном приехали на похороны, мать им всё и рассказала в красках. Но они и тогда Варвару не выгнали, пожалели – родная кровь, мало ли что в жизни бывает, молодая совсем, росла как сорняк, образумится среди людей, глядишь. Бабушка, видимо, надеялась, что найдёт она себе в деревне мужа и остепенится. В Преображенке Варю многие знали ещё девчонкой, а тут приехала такая птица… Да только всё вышло, как и должно было. Месяца не прошло, как она оприходовала всех парней в округе и принялась за женатых. А когда в бабушкином доме в четвёртый раз побили окна обманутые жёны и осколками поранило маленькую Нюшку, то Настя, жена Ивана, потребовала от него, чтоб он Варвару из дома убрал. Родительская хибара ей не подошла, конечно, но тут подвернулись какие-то городские ребята, и она с ними укатила.

– И больше ты её не видела?

– Видела. – Лена закусила губу. – Я ведь через год после окончания института собралась замуж за бывшего однокурсника. Сын одного из наших профессоров, умный и хороший парень, сейчас в Америке живёт, преподаёт в Гарварде, тоже уже профессор. Ну, а тогда был просто Никита, высокий, красивый, волосы кудрявые, глаза в круглых очках, серые, умные. Рона его отчего-то прозвала Еврейский Мальчик, хоть он ни разу не еврей, ну а потом подружились, и она, видя, как я на него смотрю, пригласила его стать крёстным отцом Тимофея. Мы ещё студентами начали с ним встречаться, да так и встречались, пока он не созрел сделать мне предложение.

– Дядя Никита – мой крёстный?! – Тим даже вскинулся. – Тот, что мне всегда подарки классные присылает?! Мы по скайпу общаемся, он меня по математике здорово подтянул, в гости зовёт.

– Тот. – Лена невесело кивнула. – Мы жили в моей квартире, Никита учился в аспирантуре, я бизнес только начинала. Он талантливый, конечно, а я так… но, думалось, лишь бы вместе. Если бы он на другую планету собрался или в Африку негров от лихорадки Эбола лечить, я бы с ним поехала, да не судьба, видимо.

– А Варвара тут при чём?

– Очень даже при чём. – Лена зло сжала губы. – У Никиты день рождения был, мы отмечали его в ресторане. Платье было у меня такое… умопомрачительное, элегантное, до пола. Будущие свёкры там тоже присутствовали, мать Никиты подарила мне серьги с бриллиантами, все друзья просто обалдели. Мы ведь накануне подали заявление в загс, ну и объявили о помолвке прямо там. Я тот вечер помню как во сне. Мы с Никитой танцевали, я от него глаз отвести не могла… А в соседнем зале какие-то ребята тусили. Видно, что небедные, и девушки с ними были, а тут веселье у нас, танцы, мы живую музыку заказали, и как-то так вышло, что присоединились они к нашей компании. И среди них как раз оказалась Варвара.

– Вот чёрт…

Павел уже знал продолжение истории, и ему было больно смотреть на Лену.

– Именно. Я тоже так подумала. – Лена зло прищурилась. – А она словно ни в чём не бывало ко мне подплывает: «Привет, сестрёнка, давно не виделись!» Я же не могла прямо при всех дать ей по морде! Никита был там, и его родители, и все наши друзья тоже, невозможно было допустить скандал. В общем, пришлось познакомить её с Никитой и его родителями, они ведь мою семью не знали, я сказала, что отец умер, а с матерью я отношений не поддерживаю. Вы понимаете, они же очень порядочные люди, им нельзя было даже намекать на ту грязную историю, они бы просто ужаснулись. Варвара в тот вечер была в ударе – все с неё глаз не сводили.

– Все?

– Все, Паш. И Никита. – Лена отвернулась к окну. – А через три дня я увидела их в городе, случайно. Ехала из библиотеки, а они сидели в кафе, и Никита на неё так смотрел! На меня он никогда так не смотрел. Я спросила, он сказал: «Ну, что ты, мол, случайно столкнулись». В то, что это была случайная встреча, поверить мог только Никита. Понятно, что тогда вечером она присмотрелась к нему, к его родителям, на серьги у меня в ушах глянула и решила, что ей тоже хочется этого. Ей всегда хотелось именно того, что было у меня – моих родителей, моего отца, потом Никиту. Ей всегда казалось, что она всем этим гораздо лучше распорядится и вообще гораздо больше заслуживает всего, что было у меня.