Тайна Эмили - Геза Шварц

– При каких условиях?

– В первую очередь, ты перестанешь ругаться. От этого у меня болит голова. Затем – всё это должно остаться между нами. Ни вампиры, ни духи не должны об этом узнать, иначе нас бросят в темницу, которую я тебе описать не могу, этого твой рассудок не выдержит, до того там ужасно.

У Эмили вытянулось лицо.

– Убеждена, ты сделал бы это очень наглядно. Конечно, я сделаю всё, чтобы о нашей договорённости никто не узнал. Кроме Козимо, ведь он практически обо всём уже знает. И от Рафаэля я это тоже вряд ли сумею скрыть. А со всеми остальными буду молчать, как… ну да. От сравнения я в данном случае воздержусь.

Бальтазар вздохнул.

– Придётся пройти долгий путь, прежде чем ты будешь готова противостоять Асмарону. Тебе придётся сразиться со многими более слабыми противниками, и делать это придётся до тех пор, пока я не решу, что ты готова к следующему шагу. Я знаю, что тебе будет тяжело. Твоё нетерпение просто брызжет из твоих глаз. Но несмотря ни на что ты всё сделаешь правильно.

Эмили пожала плечами.

– Если не умру раньше от тренировок.

– Вот-вот, – парировал он, – ты будешь приходить на тренировки в точно назначенное время, выполнять все мои указания, какими бы абсурдными они тебе ни казались. И перестанешь мне лгать.

Эмили сдвинула брови:

– Но я…

– Прошлой ночью ты не вернулась на кладбище, – перебил он её. – Вместо этого ты пошла к сестре. И отрицала бы это, если бы я тебя об этом спросил.

Эмили прикусила губу, затем, помедлив, кивнула:

– Ты бы всё равно обо всём узнал, ты ведь так часто читаешь мои мысли.

– Речь не об этом, – невозмутимо сказал он. – Если я стану твоим учителем, то мы должны доверять друг другу, иначе лучше сразу оставить эту затею. Кроме того, для меня большое напряжение – читать твои мысли, ты постоянно скачешь и попадаешь из одного хаоса в другой. Понятия не имею, как ты всё это постоянно держишь в своей голове.

Эмили улыбнулась.

– Упражняюсь всю жизнь, – объяснила она, прежде чем снова стать серьёзной. – Я знаю, опрометчиво было не выполнить твоих указаний. Но я должна была увидеть сестру, я должна была собственными глазами убедиться в том, что у неё всё хорошо. И очень хотела бы сделаать это снова. Но начиная с сегодняшнего дня я буду тебя обо всём предупреждать.

Бальтазар смерил её долгим проницательным взглядом.

Затем протянул ей руку.

– Значит, так тому и быть. Начиная с этого мгновения, мы с тобой союзники, соратники, партнёры, соплеменники. Мы оба воины. И сражаемся вместе – до самой смерти.

Эмили отметила торжественность в его голосе.

– До самой смерти, – повторила она и пожала ему руку. Пальцы его были тёплыми. Она непроизвольно подумала: отчего это так? Должно быть, он пил кровь людей, он убивал, чтобы самому выжить.

Она знала, что Бальтазар мог чувствовать её жизнь, как биение сердца. А когда она посмотрела ему в глаза, то увидела там бестию, которая питается этой жизнью, и одновременно вампира, который напряг всю свою волю, чтобы защитить её от этого. Она вновь содрогнулась от осознания огромной власти, которая в нём таилась. Неожиданно в её мыслях подобно молнии промелькнула картина, как забытый сон. Она увидела Бальтазара, стоявшего под балконом сестры и с мягкой тоской смотревшего вверх на золотистый свет. Ей стало ясно, что вампир не презирает жизнь, как он сам утверждает.

Он в самом деле любил жизнь – и поэтому сделает всё, чтобы её защитить. Она крепче сжала его руку и почувствовала всеми фибрами души пульсирующую связь света и тьмы, которую они закрепили своим пактом.

Сомнений не осталось: это такая сила, которая сможет одолеть Асмарона!

Бальтазар высвободил руку.

– Мне надо кое-что предпринять, прежде чем мы сможем приступить к твоему обучению. Это меры предосторожности. Когда всё будет готово, я тебя оповещу. А теперь исчезни.

Лицо Бальтазара было неподвижно, но он произнёс эти слова мягко, почти дружелюбно, и Эмили сделала то, что обещала: последовала его указанию.

Девочка-дух уже почти дошла до двери, когда он ещё раз вернул её.

– Ещё кое-что, – мрачно вымолвил он. – Если ты в самом деле думаешь, что ты – это уже не ты, то это неправда. Ты – это ты.

Эмили подняла брови:

– Откуда ты это знаешь?

– Так может сказать только тот, кто полностью себя потерял. Кроме того, ты выглядишь, как ты – строптивая и дерзкая до самых кончиков волос.

В глазах Бальтазара вспыхнули хитрые искорки, да так отчётливо, что Эмили непроизвольно рассмеялась. И впервые с тех пор, как они встретились, он улыбнулся ей в ответ.

Кладбище затянулось призрачным туманом, окутавшим могильные камни белой пеленой. Шорохи, которые обычно отдавались эхом между склепами, звучали приглушённо. Часовни и захоронения живописно выступали из плотного молочного покрывала. Этот уединённый уголок кладбища мог бы показаться образчиком мира, тишины и умиротворения, если бы не зловещий перестук костей, всякий раз разбивающий в осколки гармонию этой картины.

Эмили остановилась и потянулась, после чего из тумана раздался особенно стройный множественный хруст-перещёлк, прямо концерт. Она следовала к Серому собору, который высился в некотором отдалении – в самой старой части кладбища, и подходы к нему были почти непроходимыми. Полуразрушенные склепы, покосившись, подпирали друг друга, могильные плиты скособочились и наполовину ушли в землю, а почва была вся в трещинах, так что Эмили постоянно теряла равновесие. И каждый раз, когда она спотыкалась, косточки её хрустели, как сухой хворост. Девочка-дух глубоко вздохнула. То, что духи не стареют, очевидно, всего лишь выдумка. Она чувствовала себя просто старухой. И, ко всему прочему, сама была в этом виновата.

С мрачным видом продолжала она свой путь. Неразумно томиться в склепе час за часом в ожидании известий от Бальтазара, поэтому Эмили решила в эти несколько дней с особым энтузиазмом отдаться работе по уходу за могилами. Благодаря Непомуку попытка отвлечься от мыслей о тренировках сработала просто великолепно, так как он не упустил возможности загрузить её работой. И она без устали сажала цветочные растения, таскала мешки с землёй и пропалывала сорняки. Счёт за всё это был выставлен ей немедленно – в виде самых сильных в её жизни болей в мышцах. И тут совершенно не помогла находка Козимо: он открыл новое словосочетание – «фантомные мышечные боли», которое нашёптывал ей при каждом удобном случае.

Эмили с тоской посматривала на каменных ангелов, которые покорно сидели и даже возлежали на некоторых могилах. С какой охотой последовала бы она их примеру – не так важно, может она теперь спать или нет. К счастью, отсутствие чувства голода или жажды её не тревожило. Но неспособность спать доставала изрядно. Впрочем, Рафаэль показал ей метод расслабления, который оказался поразительно эффективным.