Викториум - Владимир Ралдугин

Его убийцу через секунду прикончил сотник Лызнов. Но было поздно. Русский посол уже лежал на полу. Он был мертв еще до того как упал. Сотник перехватил руку бедуина, держащую саблю. Сжал ее стальным капканом пальцев. Быстрым ударом короткой шашки раскроил его горло. От уха до уха. Бедуин рухнул прямо на тело русского посла.

— Уходим, Лызнов! — крикнул полковник Мажурин. — Скорее!

Но было поздно. Один из немногих оставшихся фанатиков кинулся прямо на сотника. Буквально сам себя насадил на его шашку. Но на этом не остановился. Он подтянулся по клинку. Попытался зубами ухватить Лызнова за шею. Кубанец с усилием просунул руку тому под шею, не давая ему укусить себя. Попытался стряхнуть безумца со своей шашки.

Рядом с ним вырос бедуин. Вскинул револьвер. И всадил Лызнову пулю в упор. Затылок кубанца взорвался кровью и осколками черепа. Фанатик же вскочил на ноги. Так с шашкой в теле бросился дальше.

На полковника Мажурина навалились сразу трое бедуинов. Он ловко отбивался от них. Но когда к троим присоединились еще двое, а после в толпу влетел еще и фанатик с торчащей из кишок саблей, Мажурин понял, что минуты его сочтены. Его оттеснили к стене. Мажурин отчаянно отмахивался шашкой. Срубил голову фанатику. Выхватил из его тела вторую — ту, что принадлежала сотнику Лызнову. Закрутил ими чертову мельницу. От клинков его шашек вражьи удары так и отлетали. Не могли враги добраться до него. Мажурин сделал ловкий выпад сразу обеими. Два бедуина упали замертво. Но оставшиеся только сильнее навалились на него.

Полковник снова ударился спиной о стену. Но в этот раз спина его встретила не камень, а дерево двери. Он буквально ввалился в небольшую комнату. Споткнулся о порог, но удержался на ногах. Его поддержала твердая рука. Мажурин обернулся — и увидел загорелое лицо урядника Мелехова. Только тот был одет в турецкое платье. Рядом с ним стоял единственный оставшийся в посольстве слуга из местных.

— Это что… — не понял Мажурин.

Но тут в комнату ворвались бедуины. Сразу четыре сабли пронзили полковника. Он захлебнулся кровью. Но при этом глядел в лицо урядника Мелехова.

— Курва, — прохрипел полковник. — Шкура. Продал, татарская душа!

И умер на руках урядника Мелехова.

Бедуины вырвали свои сабли из тела полковника. На лицах их горели белозубые улыбки. Они что-то говорили Мелехову. Хлопали его по плечу окровавленными руками. А после покинули комнату, чтобы продолжить резню.

— Уходим, — бросил казаку слуга. — Пока они тут другим совсем заняты, на нас внимания никто не обратит.

Действительно, даже майор Лоуренс и шериф Али, наблюдающие за схваткой, не заметили двух человек, покинувших русское посольство через окно первого этажа.

* * *

Лорд Бредфорд мерил комнату шагами. Заложив руки за спину, стискивая пальцами стек, он метался словно тигр в клетке. Чертов Лоуренс обставил его. На его деньги купил толпу фанатиков, да еще и ховейтатов Ауды. И все они сейчас уничтожают русское посольство. Плевать, что никто наверху, в руководстве британской разведки, не узнает о том, кто настоящий автор этой провокации.

Сейчас ему куда важнее, что фанатики Лоуренса напали на посольство раньше, чем человек Бредфорда добрался до интересующей его информации. За эти сведения руководство не пожалеет для него ордена Подвязки. И получить их Бредфорд должен раньше Лоуренса. Вот только людей майора сейчас в посольстве, наверное, больше сотни. А человек Бредфорда всего один.

Именно поэтому метался по своему кабинету обычно чопорный британский лорд, словно разъяренный тигр по клетке в зверинце. Потому трещало в пальцах дерево стека.

На вежливый стук в дверь, Бредфорд отреагировал с недозволительной для лорда Британской империи резкостью.

— Войдите! — рявкнул он.

Дверь отворилась. На пороге стоял молодой человек в недорогом, но добротном костюме.

— Джеймс Браун, — отрекомендовался он, коротко, но уважительно поклонившись. — Только что из Лондона. Прислан вам в помощь. И для того, чтобы уравновешивать эксцентричного майора Лоуренса.

— У вас какое звание? — поинтересовался у него лорд после обязательной церемонии знакомства и вежливого рукопожатия.

— Я человек гражданский, милорд, — ответил Браун. — Званий и орденов не имею. Работаю исключительно из патриотизма. И немного за вознаграждение.

Первоклассный мерзавец. Так охарактеризовал для себя Брауна лорд Бредфорд. Именно тот, кто ему сейчас нужен. Теперь осталось только дождаться донесения от агента в русском посольстве. Если, конечно, тому удалось покинуть здание посольства с нужными Бредфорду сведениями.

— Оставайтесь у меня, — кивнул лорд Брауну. — Погостите пару дней. А то ведь вам выделят комнатушку в офицерском доме. У меня же вы будете жить как белый человек.

Бредфорд усмехнулся. Браун сдержанно улыбнулся в ответ. И предложения не отклонил.

Они уже который день отсиживались в темном подвале. Слуга привел туда Мелехова. На ломаном русском объяснил, что надо переждать несколько дней. Пока все успокоится.

— А тут лучшее место, эфенди, — все повторял слуга. — Самое лучшее. Лучше не найти, эфенди.

Мелехов верил ему. А что ему оставалось собственно говоря? Никого в Константинополе казак не знал. Как и самого города. Укрыться ему негде. За все полгода службы в конвое посольства урядник почти не покидал самого здания. Разве что на базар ездил в свое дежурство, не пытаясь запомнить местность. Теперь он об этом жалел.

Довериться же кому-то из местных, даже слуге, который оставался в посольстве до конца, Мелехов полностью не мог. Такая уж тут нация. Предатель на предателе сидит и предателем погоняет. За золото мать родную продадут. Вот в этом урядник Мелехов был уверен железно.

Так что сидел он сейчас в темном и душном подвале. Большую часть времени Мелехов проводил в каком-то полусне. Сидел, вытянул ноги, привалившись спиной к стене, и глядел в низкий потолок. Время научился отмерять по температуре стены. Днем она раскалялась, так что сидеть становилось тяжело. Как только солнце садилось, она остывала. Тогда Мелехов заворачивался в теплое одеяло и засыпал. Он почти не ел все это время. Ограничивался парой кусков черствого хлеба и несколькими глотками воды.

Дремотное забытье урядника Мелехова было прервано очередным возвращением периодически пропадавшего куда-то слуги. Но в этот раз турок был не один. Его сопровождал вполне европейского вида человек в коричневом костюме и котелке.

— Урядник, — прямо с порога обратился к Мелехову человек в костюме, — я к вам. Сведения, оставленные вам русским послом, при вас, не так ли?

— А ты кто такой будешь? — мгновенно пришел в себя Мелехов. Черные глаза его сверкнули. Дремотную одурь как рукой сняло. Пальцы его сомкнулись под одеждой на рукоятке револьвера.

— Я — свой, — шагнул к уряднику человек в костюме. — Русский я. Я прибыл за документами, которые оставил тебе Александр Сергеевич — наш посол.