Свидетельницы зла - Галина Владимировна Романова

К тому же Илья пообещал давать ей определенную свободу.

— Ты можешь завести себе любовника, если вдруг влюбишься. Только чтобы об этом никто не знал до поры до времени.

— До какого времени? — Она должна была уточнить и это.

— До развода. Мы же все равно рано или поздно оформим развод. Как только мои родители отстанут от меня, так и разведемся…

Она этого не боялась. Квартира была оформлена на нее, две машины тоже. В квартире было много красивой удобной мебели. Было ради чего терпеть и ждать развода. А тут и ждать не пришлось. Все разрешилось само собой еще до свадьбы. Конечно, ее кусала легкая досада, что не вышло покрасоваться в свадебном платье, которое стоило…

Ужасно дорого! Вера Игнатьевна поседела бы вмиг, узнай, сколько Илья отвалил за платье. Инга поначалу даже хотела его оставить, не возвращать в салон. Ведь выйдет же она когда-нибудь замуж. Платье и пригодилось бы. Кто знает, как в дальнейшем сложится ее жизнь. Может, ни она, ни ее будущий избранник не смогут позволить себе такого дорогого свадебного наряда.

Но мама рассудила иначе.

— Сдай в салон! — прошептала она в недавнем телефонном разговоре.

— Ну почему, ма? — Инга даже захныкала, она как раз примеряла белоснежный наряд.

— Во-первых, это очень хорошие деньги. Они у тебя лишние?

— Нет, но…

— Никаких но! Слетаешь куда-нибудь на отдых летом. И меня возьмешь с собой. Как раз хватит на две путевки в приличное место. Тебе непременно надо будет отдохнуть от всего этого кошмара. И мне, кстати, тоже. Я же за тебя переживаю. Такой стресс! Такой стресс!

— А во-вторых?

— Во-вторых, еще неизвестно, какой ты будешь к следующему замужеству, — развеселилась мать. — Вдруг растолстеешь?

— Ма! — прикрикнула на нее Инга. — Не каркай!

— Не буду.

— А в-третьих?

— А в-третьих, дочь, это платье — уже само по себе плохая примета. Не нужно оно тебе. Сдай!

Третий аргумент был самым весомым. Инга была невероятно суеверной. Поэтому твердо решила — платье сдаст. И летом слетает на отдых. С матерью или без, время покажет.

Она захлопнула журнал, куда они дублировали с компьютера данные о лекарствах. Прихоть главврача, противного старикашки, не очень верившего современным технологиям.

— Чем больше бумаг, дорогие мои, — любил он повторять, — тем мягче заднице!

Встала со стула и с хрустом потянулась. Уронила руки, поправила белоснежный, хрустящий от крахмала халатик. И направилась прочь из ординаторской. До конца дежурства оставалось двадцать минут. За это время она должна обойти все палаты. Осмотреть больных. Расспросить, если они не спят. Она всегда так делала. Она была очень хорошей медицинской сестрой.

Она обошла всех. С кем было возможно, поговорила. В прекрасном настроении вернулась в ординаторскую. И тут снова, на ее беду, туда принесло Веру Игнатьевну. Злая, взъерошенная, видимо, пособачилась с кем-то. У нее это лихо выходило. Все равно, на какую тему.

— Сволочи, — прошипела Вера Игнатьевна, запуская авторучку в угол кабинета. — Какие же сволочи!

— Что-то случилось, Вера Игнатьевна?

Инга как раз снимала халатик и лезла в шкаф за легонькой дубленкой, которую ей Илья купил прямо перед самым Новым годом. Вера Игнатьевна резко обернулась в ее сторону. И если полуулыбку Инги она ей простила или попросту не заметила, то вот красивую дорогую вещь простить никак не смогла.

— А ведь ты заинтересована, дорогуша! — погрозила она ей пальцем.

— Что, простите? — Инга мастерила под горло шарфик тончайшей шерсти, купленный в том же салоне, что и дубленка.

— А ведь ты и есть заинтересованное лицо, — с удовольствием повторила противная женщина, пристраивая зад на краю стола. — Кто, как не ты, была заинтересована в смерти своего жениха? Все оставил тебе! А сам свалил в мир иной.

Инга промолчала. Тема была отвратительной. Скользкой и опасной.

— Странно, что до сих пор тебя не взяла под подозрение полиция. Сама-то ты, конечно же, не смогла бы справиться с такой толпой. А вот если у тебя был бы соучастник…

— Господи! Остановитесь! — воскликнула Инга, чувствуя, как продирает ее мороз даже сквозь теплый мех.

— Интересно, в полиции установили, что у тебя был роман с нашим ортопедом? Он закончился, Инга? Или вы до сих пор вместе?

— Отстаньте от меня!

Она не выдержала и закричала. Потому что эта гадкая женщина, эта стерва задела за больное. Потому что некрасиво завершившийся роман с ортопедом из их отделения — Александром вот-вот готов был возродиться заново. И заиграть новыми красками. Потому что он теперь мог уйти от своей нелюбимой жены. Потому что ему теперь было куда уходить. У нее есть квартира! И Александр об этом знал. Вера Игнатьевна потрудилась, донесла до каждого, как повезло их медицинской сестре Инге.

— Вы оба медики. Знаете, как ввести человека в состояние искусственной комы. Знаете, как это сделать, чтобы не оставить следов в крови, — перечисляла Вера Игнатьевна со зловещей ухмылкой.

— Вы страшный человек, Вера Игнатьевна! — воскликнула Инга и попятилась к двери. — Мне бы даже никогда в голову не пришли такие вещи! А вы запросто произносите это вслух.

— Произношу, потому что считаю — подобное сразу с пятью особями человеческого рода могли сделать минимум двое. Их надо было сначала обездвижить, а потом убить. Ну и сжечь, под занавес.

— Господи! Замолчите, пожалуйста!

Инга почувствовала, что ее замутило. Она избегала узнавать подробности гибели Ильи. В полиции слушать отказалась. Газет и выкладок в интернете не читала. Намеренно никого об этом не спрашивала. Обрывки, одни обрывочные сведения. Зачем ей? Она даже не знала имен других пострадавших. Нет, в полиции ей их называли. Все имена показались незнакомыми. Так она и сказала. На фотографии этих людей, которые были сделаны еще при их жизни, Инга едва взглянула. И тоже отрицательно замотала головой.

Она никого не знает и знать не хочет. Она хочет забыть всю эту историю поскорее. И у нее почти получилось. Полиция ее больше не беспокоила. Родители Ильи ей не звонили, не приходили и не звали в гости.

Если бы не Вера Игнатьевна, Инга могла бы считать себя совершенно счастливым человеком. Если бы не эта противная баба!

— Странно, что тебя не заподозрили. У тебя есть мотив для убийства. Да еще какой!

— Какой? Ну, вот какой у меня мотив? — устало произнесла Инга, решив не спорить с этой теткой, переступающей опасную черту каждый раз в разговоре с ней. — Квартира? Так Илья еще до брака со мной оформил ее на меня.

— Ну да, ну да, — скривила рот Вера Игнатьевна. — Еще неизвестно, на каких условиях.

— На шикарных условиях, Вера Игнатьевна. На очень шикарных условиях, — миролюбиво улыбнулась Инга.