25 часов - Ульяна Алексеевна Захарова

лабораторию, высоко поднимая подол своей ночнушки. Поставив свечу на ближайший стол, Саманта тут же бросилась к отцу и взяла его руки в свои.

– Ты вернулся, словно не веря своим глазам, пролепетала она. – Абсолютно точно, ты вернулся. Я не брежу, нет.

Билли что-то невнятно пробурчал, но похоже, что она поняла его изречение и пулей поднялась на ноги, ринулась к небольшой деревянной полочке, откуда достала какие-то таблетки. После она почерпнула узенькой пробиркой воду из какого-то ведра и вновь подошла к отцу. Старик Билли, похоже, совсем не помнил себя. Он обессиленно распластался на полу и не мог произнести ни слова, только кряхтение.

– Вы можете немного помочь мне? – Обратилась она к нам.

Значит, она всё-таки нас заметила. Хотя, ясное дело, не заметить, а тем более, не услышать нас было трудно.

– Что же Вы молчите? Прошу, мне нужна помощь.

Тут я вышел из транса и бросился к ней.

– Да-да, конечно. Что от нас требуется?

– Нужно приподнять его голову, чтобы я дала ему таблетку.

Джесс и Джеймс быстро скооперировались и уже выполнили её просьбу. Саманта вручила мне в руки колбу с водой, а сама присела на колени и склонилась над отцом.

– Я дам тебе сразу две, чтобы давление пришло в норму, хорошо? – Билли согласно кивнул, попутно открывая рот, и Саманта ловко забросила туда таблетки. После она протянула руку и жестом попросила меня отдать ей колбу с водой. – Вот и всё. Полежи ещё пару минут, я уверена, всё пройдёт.

Билли измученно выдавил из себя улыбку и тихо прохрипел:

– Спасибо Вам, ребята. Саманта, только благодаря им, я сейчас дома.

Она вновь взяла его руки в свои, стараясь призвать его к спокойствию. Когда она взглянула на нас, я заметил, что по её щекам текут слёзы. Это слёзы счастья, в этом нет никаких сомнений. На душе стало как-то легко. Сегодня мы сделали более счастливыми нескольких людей. Только ради этого стоило пойти на этот риск.

– Извините, я даже не представилась, – сказала она, вытирая слёзы тыльной стороной правой ладони. – Я – Саманта Уитни Смит, дочь мистера Смита.

– Что ты, не извиняйся, – начала Джесс. – Мы и так всё знаем. Это ты нас извини, что не помогли ему вернуться раньше. Кстати, я – Джессика. А это Джеймс. А это мой брат Хью.

– Очень приятно.

– А нам-то как приятно, да Хью? – Я думал, что Джеймс разучился говорить. С того самого момента, как мы прибыли сюда, он не обронил ни слова. – Может быть, нужно ещё чем-то помочь?

– Нет-нет, спасибо. Мне уже гораздо лучше, – ответил вместо неё Билли. – Ещё парочка минут, и я снова буду, как огурчик.

Спустя полчаса мы уже мирно сидели за столом на кухне и обсуждали всё, что только возможно. Джесс с охотой рассказывала Саманте о том, какие в будущем будут крутые шмотки, и что девушки смогут носить штаны. Джеймс увлечённо объяснял мистеру Смиту о своих доводах по поводу чернил, а я оказался брошенным в этой большой компании. Но я был не особенно опечален этим, поскольку мне было необходимо обдумать всё в своей голове. Так сказать, разложить всё по полочкам.

Как оказалось, всё это время Саманта не жила у дальних родственников и не скиталась по домам близких друзей. Всё это время она вполне хорошо справлялась одна. Каждый день её навещал верный помощник Билли – Гибсон. Вместе с ним они пытались найти выход из ситуации, придумывали различные планы по возвращению мистера Смита обратно. Но как бы они не пытались, толку от этого не было никакого, поскольку Саманта не была посвящена во все тонкости открытия бреши, а Гибсон вообще не был путешественником, и книга, которую он видел всего пару раз, была полностью пуста для его глаз.

– Хью, – позвал меня мягкий голос Саманты. – Мне ведь можно называть тебя просто Хью?

– Ну, конечно. Как угодно.

– Хорошо, Хью. Я бы хотела ещё раз сказать тебе спасибо.

– Ой, да не за что, – я решил сыграть скромнягу. – Делов-то! Я практически ничего не сделал.

– Да он придуряется, не обращай на него внимания, – сказала Джесс. – На самом деле он настоящий молодчина.

Саманта улыбнулась мне и вновь повторила:

– Спасибо.

Мистер Смит встал и, кладя на стол книгу и портотип, который создал Джеймс, громко сказал:

– А теперь, отставить разговорчики! Нам необходимо решить один важный вопрос.

– Что за вопрос такой? – спросил я.

– Похоже, что я, кхм, мы с Джеймсом поняли смысл этой книги.

Саманта восхищённо распахнула глаза и взмахнула руками.

– И в чём же?

– На некоторых страницах указаны координаты нахождения различных деталей, – начал он. – Все они разбросаны по разным годам, однако находятся в пределах Флипсбурга.

– И это детали часов, – подхватил его Джеймс. – Карманных, полагаю.

Джесс недоверчиво покачала головой:

– Как-то это всё подозрительно звучит.

– Но это необходимо проверить, так ведь? – осведомилась Саманта. – Какие координаты нам известны?

– Если верить написанному, то корпус находится прямо здесь, – ответил мистер Смит. – Только всё, как обычно, написано загадками.

Я подскочил со своего места и подошёл к ним, чтобы убедиться в этом самому. В оригинальной книге страница была мне не видна, что и следовало ожидать, зато в книге Джеймса я смог прочесть:

– Место, давно забытое человеком. Когда-то светло, чуть позже красно, а сейчас лишь чернеет на фоне зелёной травы. Флипсбург, 1713 год.

– Бред какой-то, – фыркнула Джесс. – У автора явно фантазия лилась через край.

– Дело даже не в этом, – сказал мистер Смит. – Дело, а точнее, вопрос тут совсем в другом. Будем ли Вы искать все детали?

Джеймс вопросительно выгнул одну бровь:

– Только мы? А как же Вы?

– Я уже слишком стар для подобных приключений, – пожал он плечами. – Вы и сами видели, как тяжело мне дался обратный путь. Думаю, что моё сердце слишком слабо для таких физических нагрузок. Но Вы-то куда моложе.

– Значит, Вы хотите, чтобы мы собрали эти часы? – спросил я, в глубине души надеясь, что это вовсе не так.

– Не то, чтобы я хотел. Но ведь мы уже начали!

Все глядели на меня выжидающим взглядом, словно на ребёнка, который провинился в чём-то, и теперь пытается извиниться. Я отвёл взгляд в сторону. Собрать эти часы означает путешествовать во времени ещё чёрт знает сколько раз. Не то, чтобы мне не понравилось, но всё это как-то жутко. Да и какой в этом смысл? Хотя, если хорошенько подумать, то смысла нет вообще ни в чём. Ни в том, чтобы сидеть в одном веке, ни в том,