Море вверху, солнце внизу - Джордж Салис

случае с бабушкой, мозг. Нужно отключить себе душу, воспринимать человека исключительно как объект. По сути дела, они уже мертвы. Врачи, санитары, все они пропали, как и отец. Чтобы хоть что-то исправить, он решил ее воскресить, исцелить ее, как делаем мы, но, когда он пришел забрать тело после разрешения на частное погребение, ему сказали, что не могут его найти.

— Не могут найти? Он мне этого не рассказывал.

Где-то вдали послышались низкие раскаты, и Табби тщетно пыталась определить направление.

— Ты можешь поверить? — спросил Ларс. — Ему сказали, что, вероятно, случилась неразбериха, и тело потеряли. Так просто. Но он об этом не рассказывал кому попало… Отец говорил мне, что, по его мнению, ее вера была собственным божественным семенем, которое ее возвратило. Он считал, что она встала и ушла оттуда, но он не мог понять, почему она не вернулась домой. Вот, что ему не давало покоя. Возможно, ей стерли память, разум стал чистой доской. Он изучил исторические свидетельства о воскрешении, всё, что каким-либо образом относилось к делу, но, увы, нигде не было четкого ответа, возможно ли подобное.

— Но каково это, начать жизнь заново, переродиться целиком и полностью? Может быть, причина в другом, возможно, она вознеслась на небеса, телом и разумом.

— Словно душа в чистом виде состояла из плоти?

— Или плоть обернулась душой. Это меня так вдохновляет, Ларс, сама идея.

— Не знаю. Утратить память звучит как проклятие.

Ларс никогда особо не вникал в теологические идеи, и Табби в отсутствие его поддержки или хотя бы заинтересованности казалась себе ничтожеством, вследствие чего в голову ей закрадывались мысли, что если не тело, то разум ее уж точно находится на том стуле, ожидая воскрешения.

— А если представить весь тот багаж воспоминаний в наших душах, — не успокаивалась она, — без него мы бы еще на шаг приблизились к Нему, греясь в лучах Его любви.

— Отец говорил, что мы поймем, когда пробьет час, и я думаю, вот он и пробил, — он повернулся к ней, в его лице не было ни кровинки. — Чего стоят наши жизни? У нас второсортные работы, наша семья разбита, моя девушка постоянно придумывает оправдания. Мы с ней уже больше месяца не общались. Если не сейчас, то когда нам выполнить свою миссию? Мы должны быть готовыми физически и морально заняться Божьим промыслом. Он направит нас, Он подаст знак.

— А не знак ли это? Стремление к возвращению отца?

— Нет. То есть я так не думаю. Это, безусловно, часть его, но есть что-то еще.

— Что еще?

— Пока не знаю.

Отзвуки грома раскололи воздух, словно где-то рухнул титан, наполнив их грудь акустическим воплощением подобной катастрофы. Тем не менее, сопутствующих пурпурных зигзагов на небе всё еще не наблюдалось.

— Я хочу вернуться, погода портится.

Ларс схватил ее за руку.

— Мы продолжим идти.

Через несколько шагов со всех сторон внезапно выросли стены белого света, образовав гиперкуб.

Найдена покореженная машина, водитель исчез

Вчера на отдаленном участке леса приблизительно в пятнадцати метрах от трассы I-95 был обнаружен автомобиль «Мазда 626», который врезался в дерево. Местные власти предполагают, что авария случилась на прошлой неделе.

— На транспортном средстве отсутствуют следы ржавчины и видимые признаки растительности, всё кажется вполне свежим, — заявил помощник шерифа Бен Райнхарт.

Водитель грузовика, который справлял нужду у края шоссе, заметил не подлежащий ремонту автомобиль, в котором не было никого, ни живого, ни мертвого.

— Нам известно, по крайней мере, об одном участнике ДТП, молодой женщине, это некто Ада Филипс, — рассказал помощник шерифа Райнхарт, который нашел на полу с пассажирской стороны дамскую сумочку. Разбитое лобовое стекло и тот факт, что ремень безопасности был расстегнут, а не оборван, предполагает, что водителя выбросило из машины вперед. К тому же эксперты заметили окровавленные осколки стекла, разбросанные на расстоянии 30 метров от передней части автомобиля.

В виду отсутствия на месте ДТП судмедэкспертов нам не удалось выслушать их точку зрения, но ответственный за транспортировку трупов Престон Кросс был совершенно обескуражен и сказал следующее: «Никогда не видел ничего подобного. Поверьте, я повидал [обсценная лексика] на своем веку, но такого…»

В настоящий момент задействована поисковая команда с привлечением служебных собак, в районе планируется масштабная спасательная операция. Чарльз Филипс, ветеран Ирака и муж пропавшей без вести, — сообщивший о ее исчезновении шесть дней назад, что подтверждает предположения помощника шерифа Райнхарта о временных рамках аварии — занят формированием второй поисковой группы и приглашает к участию местных жителей.

На вопрос о трупе Кросс ответил: «Всё, что нам известно, это то, что она жива и где-то здесь, по крайней мере, мы надеемся. Но здесь, в этом лесу, по нашим сведениям, случилось еще кое-что. Это просто [обсценная лексика]!

Версия с убийством не рассматривается. Мы будем информировать вас о развитии событий».

Арахна

Как только Реджинальд помог Дэниэлу «Мухе» забраться на заднее сиденье минифургона, тот мгновенно уснул на плече Айрин.

— Вам в мотель «Гнездо», правильно? — спросил он и, дождавшись подтверждения, закрыл дверцу.

Когда Реджинальд занял водительское место, пришел черед Айрин задать вопрос «Не знаю, то ли выразить восхищение твоей памятью, то ли начать беспокоиться, что ты меня преследуешь?»

— Только второй вариант, детка.

Затем машина тронулась, и вибрация двигателя передалась Айрин. Реджинальд включил радио, поймав «Опасную зону» Кенни Логгинза[32]. Сумерки разрезал скальпель распростертых крыльев. Ее «приход» позволял воспринимать мир таким, каким он был всегда, но также накладывался на шар звука и света, реальность, напоминавшую ожившего призрака. Это не было чем-то необычным, это была ее стихия, ее владения, где она чувствовала себя как рыба в воде. Единственное отличие — она чрезвычайно сильно ощущала это существование, и доступ к нему одновременно и радовал, и беспокоил. Дэниэл, прилипший виском к смоле на ее плече, был парализованной добычей, его жидкости и органы оставались теплыми. А фургон, фургон был временным коконом, водолазным колоколом и точкой назначения, одновременно известной и неизвестной.

Она попыталась вернуть мысли в русло окружающего мира, в сторону нормальности: «И всё же, зачем одинокому парню минифургон? Как-то жутковато».

Свет уличных фонарей и неоновых вывесок, искаженный стеклами и прочими аспектами реальности, скользил по лицу Реджинальда и деталям машины. Огни «торпеды», в свою очередь, успокаивали, словно электронный домашний очаг.

— Думаешь, что знаешь меня, крошка, — сказал он, его лицо на миг озарилось, затем потемнело на скорости 70 км/ч, по нему стремительно пронеслись какие-то иероглифы, и, обернувшись наполовину, Реджи продолжил, — хотя, что