Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 - Семён Афанасьев

Понятия не имею, что это за люди, но они здорово переламывают ход событий.

Я два раза пытался пробиться в сторону матери и сестры, на голый кулак против профильной снаряги не тянет. А даже если бы я и прорвался внутрь, как обратно в одиночку оттуда тащить два тела? По второму кругу преодолевая сопротивление нескольких десятков человек?

Снова звонит мой телефон. Парадокс, но обстановка ответить позволяет (между сторонами конфликта установилось хрупкое равновесие).

На удивление, вызывает снова Садатоши:

— Это не китайцы! — сходу практически орёт он.

— Где? Кто? — видимо, он не переключился после какого-то контекста и я его сейчас действительно не понимаю.

— Последний отряд, что к вам прибыл! Усиление! Это не китайцы, — он успокаивается и поясняет чуть более внятно. — Это вообще не регулярная полиция!.

— А кто?

— Курсанты академий. Совместный практикум, типа учебно-тренировочного выхода.

— И что?

— Японцы в этом строю почти все. Хань — только сержанты, ну может ещё пара человек. Правда, не считая командира.

— Спасибо. Какой-нибудь совет дадите? — ну а чего, он действительно ориентируется на две головы быстрее меня.

— Нельзя допустить, чтобы твоих увезли в восьмерку. Даже на три минуты они не должны оказываться там.

— Это понятно. Сообразить бы ещё, каким образом помешать…

— Не подскажу, у вас там происходит один сплошной гигантский экспромт. По самой теме нет единого понимания в департаменте. Мы-то уже работаем после твоего звонка, но за две минуты проблема не решится. И даже за час. А у вас там счёт на секунды.

— Почему нельзя сделать так, чтобы кто-то из начальства позвонил этому Вану и отдал банальный приказ? Незаконные насквозь действия что, нельзя отменить?

— Не получится с прямым приказом быстро. Тут надо подключать прокуратуру, у восьмёрки не такая простая иерархия и линии подчинённости, долго и сложно объяснять.

— Так почему не подключить эту самую прокуратуру?! Вы же всё равно будете исправлять ситуацию с точки зрения закона?! А дежурные прокуроры, насколько даже я знаю, бдят в круглосуточном режиме!

— Ты меня не слушаешь! — на какую-то секунду в голосе Садатоши пробивается раздражение. — Я начал с того, что мы уже работаем! Просто времени уйдёт больше, чем ты там на месте можешь себе позволить ждать. А если твоих увезут… — он не заканчивает фразу, хотя после паузы и добавляет. — Чтоб увезти твоих, и двух минут хватит.

— А Ван закона вообще не боится? Инспектор, я не давлю на вас, мне для понимания.

— У тебя сегодня очень хорошо получалась агитация. Ван не боится закона потому, что нашему закону он не подчиняется.

— Бл*.

— Наши в Пекине, если что, зеркально им неподсудны, не нужно сквернословить. Издержки процессов регионального сотрудничества.

— Интересно, в чём наша выгода? Имею в виду Японию.

— Я с удовольствием подискутирую с тобой на эту тему в иной обстановке. Удачи.

М-да. Что-то меня и правда куда-то не туда понесло.

— Инспектор! — успеваю вставить до того, как он отключается.

— Что?

— А откуда вы знаете, что там китайцы — только командиры? И откуда вы вообще знаете, что здесь творится?

— Над вами уже больше одного дрона. Новостные каналы подтягиваются со скоростью звука. Открыл трансляции на мониторе и смотрю с нескольких точек.

— М-да. Я думал, у полиции свои источники информации, — какой-то чёрт дёргает меня за язык. — И свои дроны.

— Я рад, что у тебя всё остальное в порядке. И это — самый актуальный сейчас твой вопрос. — Теперь он уже точно разрывает соединение.

А я мысленно укоряю себя за такие неуместные, неконструктивные, тупые защитные реакции психики. Когда язык обгоняет собственные мозги, пытаясь избавиться от стресса и заболтать его.

***

— Ну что? Когда уже поедете? — Ван с недостойным нетерпением приплясывал возле ближнего автобуса.

— Развернуться не выйдет! Не торопите под руку! — огрызнулся водитель-японец. — Мне здесь тоже надолго оставаться не в удовольствие! Сейчас надо понять, как задом сдавать и выгуливать!

— Да чего тут думать?! Рули давай!

Водитель демонстративно заглушил двигатель и сложил руки на груди:

— Хотите сесть на моё место? Показать мне класс? Если я кого-то перееду, отвечать будете не вы! Сядете сами за руль?! Командуйте, исполню!

Ван и командир группы поддержки промолчали.

— Не ёрзай, — сказал инспектору товарищ. — Они и так не понимают, что происходит: вон, собственный народ бунтует на ровном месте. А тут ещё ты.

— Чем быстрее отсюда увезут баб, тем быстрее это всё закончится. В нашу пользу закончится.

— Я ПОНИМАЮ. Но от твоих нервов машина быстрее не поедет! Японец своих давить не будет. Зря ты полез под руку командиру курсантов.

— Да ты прав, но нервы. — Ван с досадой махнул рукой и отошёл в сторону.

Автобусы, маневрируя вперёд-назад черепашьим темпом, пытались выстроиться в прямую линию так, чтобы покинуть улицу по прямой, задним ходом, не зацепив никого и ничего.

Ван, кое-что прикинув, повторно махнул рукой и пошёл к старшему над курсантами:

— Извините. Я был более чем неправ, вы всё сказали точно. Чтобы расчистить дорогу машинам, нужно вначале оттеснить толпу щитами. Освобождая проезд.

Соотечественник молча пожал плечами, но ничего не ответил вслух.

— Считаю нужным объясниться. — Когда это бывало необходимо, Ван умел признавать собственные промахи вслух, в том числе лично их исправляя. — Я поначалу опасался отдавать через вас японцам приказ на разгон таких же японцев. Я подумал: мне легче будет согнуть через колено одного водителя, чем вам — четыре десятка курсантов. Я ошибся.

— Каждый должен делать свою работу, — нехотя сказал выходец откуда-то с запада континентальной части, судя по акценту. — Тогда я бы приказал — и четыре десятка, как вы говорите, курсантов всё бы исполнили. Потому что они были в горячем состоянии, не успели задаться вопросами. Но вам было виднее! Потому вы отстранили от командования меня — при личном составе — и стали отдавать идиотские команды водителям! А они местные, если что! У них нет нашего с вами иммунитета! Если они не то что задавят человека, а даже просто кого собьют, не насмерть — отвечать по местным правилам будут они. Не вы и не я.

Ван стоически вытерпел краткую лекцию на очевидную тему. Подождав для приличия ещё пару секунд и убедившись, что собеседник закончил, он предложил:

— Давайте вернёмся к вашему плану? Вы оказываете мне большую услугу, очень большую. Я это понимаю. Пожалуйста, давайте оттесним толпу щитами — и пусть машины едут? — Поколебавшись, сотрудник восьмого бюро добавил. — Если я могу как-то отблагодарить вас лично, либо быть полезным иным образом — просто скажите. Ваша помощь бесценна.