Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7 - Семён Афанасьев

— ДАЙТЕ МНЕ СРОЧНО ИНСПЕКТОРА!

Цубаса, как обычно ухитряющаяся делать несколько дел одновременно, молча и стремительно объединила два звонка в один.

А дальше три женщины, каждая со своей мимикой, за половину минуты услышали массу интересного и необычного.

Рейко, и не думая скрывать эмоции, за эти тридцать секунд сделала два ну очень больших глотка из квадратной бутылки сакэ. Поллитровая ёмкость опустела более чем на треть.

Вака, проводив алкоголь в чужих руках хмурым взглядом, без слов впилась зубами в здоровенный кусок рисового хлеба.

Цубаса из серой превратилась в белую, словно из неё выпустили всю кровь.

— На полировке следы от ногтей останутся, — поморщившись от выпитого, пробормотала Рейко, косясь на пальцы красноволосой, впившиеся в крышку столика.

***

Телефонный разговор двух неустановленных абонентов. Беседа ведётся по-китайски.

— … что за… помехи?

— … у нас тут такое творится… лови картинку…

— Ого! Почему вас местные… не спасают? Что за… беспорядки…?

— … долго объяснять. С местными связался, ещё до тебя. Едут. А вы… что, правда… рядом?

— Да. Совпадение.

— Помогите?!

— Если только прикрыть… до того момента, пока… васместные спасут…

***

— Всё в порядке! Держимся ровно минуту! — громко объявил повеселевший Ван. — Наши рядом, сейчас будут!

— Подробнее? — потребовал, не выходя из строя, старший поддержки. — На что рассчитывать?!

— Около сорока человек, в основном, правда, японцы. Все со щитами — едут с полигона. По линии обмена, курсанты. Где-то что-то вместе отрабатывали.

Сотрудник восьмёрки мысленно и благодарил, и хвалил собственное предчувствие.

После восстановления связи он плюнул на собственную карьеру (и связанные с ней перспективы) и потратил еще целых две минуты, сделав несколько звонков.

Один из них на удивление увенчался успехом.

— Как с японцами власть делить будем? — мгновенно озаботился владелец шлема с расколотым забралом.

— Никак. Отряд хоть и сводный, но командует наш. Говорю же, обмен опытом. О, а говорили, целая минута!

Раздвигая бамперами людей и отчаянно сигналя, с одной из боковых улиц вырулили сразу два длинных фургона, которые обычно используются для перевозки большого количества заключённых.

Машины затормозили возле вэнов группы поддержки.

Высыпавшие на улицу молодые парни мгновенно образовали более плотную стену из щитов, кстати, гораздо более прочную, чем до этого.

Тут и там слышались команды на двух языках, но это никак не сказалось на результате.

— А теперь поговорим, — удовлетворённо кивнул Ван менее чем через минуту. — Цай, Чжень! В автозак обеих женщин!

— Что задумал? — спросил мгновенно воспрявший духом командир поддержки, покинувший своё место в строю.

Он уже успел снять изувеченный шлем и приблизиться к коллеге вплотную.

— Сейчас обе дамы поедут к нам, в восьмёрку. Подкрепление поможет и увезти, и доставить, — старший инспектор указал на ленту из щитов, изготовившуюся оттеснять толпу от машин.

— Слава богу, хоть эти снарядились, как надо, — многозначительно опустил веки подошедший.

В отличие от второго минивэна, пассажиры обоих автозаков были вооружены резиновыми палками, совмещенными с электрическими разрядниками.

— Да. Эти проход организуют, — лаконично кивнул Ван. — Главное — чтобы обе бабы оказались у нас в здании. А там я буду знать, как решить задачу.

Неожиданно для себя, он решил пооткровенничать. Видимо, сказывалось колоссальное напряжение последних минут.

Да и собеседник был не чужим, а своим. В этих условиях, считай, ближе самого близкого родственника.

— Только вдалеке от дома неожиданно начинаешь ценить родной язык, — вдруг выдал старший группы поддержки.

— Ты это к чему? — вскинулся старший инспектор, выныривая из просчёта обстановки.

— Да вон, смотри туда. — Товарищ указал глазами на пару сержантов, командующих внутри щитовых групп на жонг-гуо.

Совсем рядом несколько десятков исполнительных и решительных людей на ходу меняли ситуацию.

— Хотя меня и смущают японцы в общем строю, — вздохнул старший группы поддержки. — Всё-таки, не совсем наши. Я бы даже сказал, совсем не наши.

— Без разницы, — коротко мотнул слева-направо головой Ван. — На пару минут хватит и такого прикрытия.

— Парой минут же жизнь не заканчивается. Как бы потом в анналы истории не угодить, с последующими разбирательствами очень нехорошего плана.

— Тебе-то чего бояться? — не понял тревоги товарища сотрудник восьмёрки. — Ты здесь вообще ничего не решаешь.

— А ты?

— А я абсолютно спокойно за всё готов отвечать! Потом. Сейчас главное — решить задачу. Потом — хоть не рассветай.

— Откуда такая бесшабашность?

— В конкретной ситуации точку невозврата прошли. Паспорт — эквивалент дипломатическому. Прохожих в нетрезвом виде за рулём давить, конечно, безнаказанно не смогу; ну уж в рамках служебных-то полномочий… Скажем, всегда отбоярюсь. На эту тему договорённости вполне официально есть.

— Какие?

— Вас не касаются, вы же сервисная функция. А у нас вполне допускается люфт по решениям. Например, если я здесь действую по инерции оттуда, — тычок пальцем себе за спину. — В ситуации типа этой всегда можно объяснить, что работал национальными шаблонами. Издержки специфики. А у нас с правами населения по части борьбы с терроризмом напряжёнка. Вот, дескать, и местным задвинул по старой привычке.

— Не знал.

— Инерция мышления — вещь такая. Японцы у нас тоже часто не на высоте, кстати! Правда, по иным причинам. Они чуть-чуть другие углы лепят, когда у нас рулят.

— Так тебе что, и правда за это ничего не будет?!

Ван не стал отвечать. Объяснять свою вторую линию подчинения в министерстве стратегического развития хоть и своему, но непосвящённому в детали, было бы со всех сторон неправильно.

Поэтому он ограничился короткой ремаркой:

— Меня всего лишь отправят обратно. Но это уже и так вопрос решённый на данный момент, просто кроме меня никто не знает.

— Ты имеешь сейчас ввиду то, что мы за эти минуты накуролесили?

— Да.

***

Неизвестно откуда в самый разгар противостояния прямо в середину толпы выруливает пара длинных полицейских автобусов, из которых выгружается солидный отряд.