Когда зацветет абелия - Ирина Лакина

– Выйдите, – спокойно сказал он, и горничные покорно попятились к двери.

Когда в комнате не осталось никого, кроме нас, он вновь заговорил:

– Чье место вы никогда не сможете занять?

Я быстро встала и поправила на себе платье, а затем утерла рукой хлюпающий нос.

– Не делайте вид, что вы не понимаете, о ком речь, герцог. С вашей проницательностью это невозможно.

Он ничего не ответил. Только медленно снял с себя колет, который бросил на пол, и, оставшись в одной рубахе, подошел ко мне и протянул руку.

– Идемте к окну, душа моя, – сказал он мягко. Я вложила в его руку свою ладонь и повиновалась.

– Что вы делаете? – робко спросила я.

– Я хочу показать вам ваше место, – ответил Альваро. – На несколько десятков миль вперед простираются ваши владения – леса, луга, виноградники, сады и поля, озера и реки. Высоко держите голову и успокойте свое сердце. Ваше место теперь рядом со мной, герцогиня.

– Но… – попыталась я возразить, однако он не позволил сказать больше ни слова.

Альваро прижал меня к себе и нежно поцеловал. Не спеша он оглаживал мою спину и плечи настойчивыми, но легкими движениями, заставляя меня дрожать под его ласковыми руками. Я прижалась к нему всем телом, испытывая только одно желание – стать с ним одним целым. Кровь в венах закипела, затуманивая разум и лишая рассудка. Я крепко обхватила его за шею, запустив пальцы в его густые волосы.

Неожиданно он прервал поцелуй, мягко отстранившись от меня.

– Что такое? – обиженно спросила я.

– Я принес вам это… – Герцог залез в карман своих штанов и извлек оттуда что-то похожее на пакетик с бурой жидкостью.

– Что это?

– Бычья кровь. Проткните пузырь иголкой и вылейте содержимое на простыню. Это нужно…

– Чтобы убедить короля, что наш брак состоялся не только на бумаге, но и на деле, – закончила я за него фразу, разочарованно посмотрев герцогу в глаза.

– Да. Я не хотел бы ставить вас в неловкое положение и решил, что желчный пузырь с бычьей кровью…

– Станет отличной альтернативой брачной ночи, – съязвила я, начав хлопать в ладоши. – Браво! Тогда зачем был нужен этот поцелуй? Зачем вы солгали мне, сказав, что мое место рядом с вами?

– Я никогда вам не лгал, – возразил Альваро, чем еще больше привел меня в смятение. – Если вы пожелаете – ваше место действительно будет рядом со мной не на бумаге, а на деле. А поцелуй… – Он рукой указал на одиноко застывшую фигуру прямо у нас под окнами. Я присмотрелась и увидела маркиза Пилара – того противного священника, который беседовал с королем в зарослях кустарника. Он прятался в тени высокого дуба, но свет от факелов, установленных повсюду на лужайке, попадал на его фигуру, выдавая его местоположение.

– …был нужен, чтобы королевские шпионы донесли о нем своему хозяину.

– Именно, – герцог согласно кивнул, после чего задернул шторы. – Этот плут с самого начала прятался в кустах. Его заметила Зола, которая наблюдала за свадьбой из окна вашего будуара.

– Значит, вы уйдете? – с болью в голосе спросила я. – Уйдете к ней? А я должна буду проткнуть иголкой желчный пузырь быка, чтобы продолжить спектакль?

Все внутри меня негодовало, бушевало, искрило! Хотелось рвать и метать. И я схватила с кровати подушку и запустила ею прямо в герцога.

– Тогда идите! Проваливайте! Я до конца сыграю свою роль!

– Федерика… – рядом прозвучал его испуганный голос.

– Оставьте меня! – воскликнула я, вновь бросаясь на кровать. – Оставьте меня наедине с этим позором.

Мне было плевать, что он обо мне подумает. В эту минуту я будто умирала. Смерть от разбитого сердца показалась мне похожей на смерть от удара ножом. Это была сокрушительная боль, которая сжимала меня в своих кольцах, как удав, оставляя от моего тела лишь бездушную прозрачную оболочку.

Слух уловил поворот ключа в замке. Он ушел. Он оставил меня.

Раньше я думала, что на самом деле знаю, что такое душевная боль. Пережив потерю нерожденного малыша, измену, развод, оказавшись на дне жизни, я верила, что ничего хуже быть не может. Не может сердце болеть так сильно, словно в него врезался многотонный грузовик. Не может душа так плакать, будто мир завтра исчезнет. Не поместится внутри столько слез, что ими можно затопить целый дворец. Но выяснилось, что может! Оказалось – поместится!

Быть отвергнутой, униженной и при этом безумно влюбленной оказалось невыносимо. Я лежала на постели лицом вниз и вдыхала цветочный аромат постельного белья. Подушка подо мной промокла насквозь, а я все никак не могла остановить соленый поток из своих глаз. Я уговаривала себя, что нужно успокоиться, взять себя в руки, включить мозги и выключить кнопку «истеричка», которая в последнее время стала срабатывать чересчур часто, но это было сильнее меня.

Я втрескалась в этого мужчину по самые уши. Думать ни о ком другом не могла да и не хотела. И накручивала себя еще сильнее. Это был замкнутый круг. В эту минуту я вдруг подумала, что мне не помешает таблетка успокоительного.

Внезапно кожу обожгло горячее прикосновение. Чьи-то теплые и влажные губы коснулись моего оголенного плеча. Я замерла, в ту же секунду перестав рыдать, и прислушалась к собственным ощущениям – не померещилось ли мне?

Но прикосновение повторилось. На этот раз кто-то нежно убрал растрепанные волосы с моей спины, пройдясь подушечками пальцев по линии позвоночника, а затем прижался губами к шее в том месте, где начиналась линия роста волос. Спустя мгновение те же горячие губы начали двигаться вниз, пока не добрались до впадинки на пояснице. Меня обдало жаром. Дыхание сбилось, а сердце начало выдавать перебои.

Я перевернулась на бок и ошеломленно распахнула глаза. На краю постели рядом со мной сидел Альваро. Он смотрел на меня с нежностью и теплотой.

– Федерика, – хрипло проговорил он, поддевая двумя пальцами кружевную бретельку моего свадебного наряда, – попроси…

Я закусила губу, ощущая, как скользит шершавая ткань по моей руке вниз.

– Что ты делаешь со мной? – с болью в голосе спросила я, даже не думая его останавливать. – О чем мне тебя попросить? Попросить стать моим? Или попросить стать мужем?

Он улыбнулся краешком губ и загадочно сощурил глаза, в которых блеснуло пламя страсти.

– Попроси быть твоим мужем, – тихонько проговорил он, склоняясь надо мной.

В нос ударил терпкий запах древесной смолы, который разбавляла сладкая ваниль. Этим ароматом была пропитана его одежда и кожа, он исходил от его густых волос. Я невольно потянулась к нему лицом, приподняв голову и прикрыв глаза. Его губы тронули кончик моего носа.

– Попроси… – прошептал герцог, покрывая легкими, почти невесомыми поцелуями мое лицо.