Тотальное преследование - Николай Басов

Он стряхнул свой, с позволения сказать, сон. С трудом, едва передвигая ноги, добрел до шкафчика, где держал одежду, в которой можно было разгуливать по пансионату. Даже для ранней осени это была уже не самая подходящая одежда – джинсы, пара футболок, высокие кроссовки, свитерок, чтобы не мерзнуть вечерами, если вдруг задует северный ветер, старый плащик, в котором он сюда приехал весной, и бейсболка. Но ничего другого у Тома все равно не было. Конечно, можно дойти до склада и разжиться вещичками посущественней, и даже, вероятно, найти свой вещмешок, в который удалось бы запихать еще чего-нибудь про запас, но… Все это грозило весьма недвусмысленными трудностями и осложнениями.

Извеков переоделся, потом вспомнил, что не принял душ, но махнул на это рукой. Все же зашел в ванную, сунул зубную щетку и пачку одноразовых бритвенных станочков в карман. «Жаль, нет ножа», – подумал Том. Но каким-нибудь ножом легко разжиться на кухне, что он и сделал, перед тем как выйти на улицу. Нож оказался фруктовый, с закругленным кончиком, но его можно было сделать острее. Еще, поразмыслив, Том украл стальную ложку. По солдатскому обычаю лучше было носить ложку с собой, мало ли что.

Во дворе пансионата он даже не пытался направиться к подъездным воротам, знал из разговоров, что каждый раз, когда кто-либо хотел выйти с территории, охранники звонили на главный пост в холле и спрашивали разрешения. Но Том слишком долго тут прожил, чтобы не знать, где находится вполне возможный для «самоволки» перелаз через этот кажущийся неприступным забор.

Перелезая, он чуть было не порвал джинсы, но лишь оцарапал через ткань ногу, и эта царапина, сама по себе пустяковая, как-то отрезвила его. Извеков больше не спал. Он готов был действовать. Он и действовал. Сразу свернул с привычной, ведущей к деревне тропы, проложенной многими обитателями пансионата, и углубился в кусты. Они тут были еще не очень густые, даже реденькие.

Неожиданно пошел дождь. С козырька бейсболки побежали капли, вода быстро промочила плащ и даже свитер на плечах. И все же Том сумел каким-то скрытым чутьем понять, что машина, которая откуда-то издалека, изрядно форсируя мотор, приблизилась к пансионату и замерла у ворот, а спустя пару минут взревела и въехала на территорию, – эта машина прибыла за ним. И ушел он, следовательно, вовремя.

– Не с собаками же они за мной погонятся, – сказал себе Том, чтобы взбодриться.

Хотя в этом уверенности тоже не было – могли и с собаками. Одно он знал точно: путь по дорогам закрыт; автобус, на котором он приехал сюда четыре месяца назад, привезет его прямо в карцер, или куда там помещают таких, каким теперь его считали.

Поэтому, злясь на себя и понимая, что выбора нет, Извеков направился в лес, чтобы уйти как можно дальше и как можно быстрее, чтобы остаться собой, а не подопытным кроликом.

Он оглянулся. Пансионат стоял на холме. Из лощины, по которой пробирался Том, его было неплохо видно между кустов. Но думать, чувствовать или как-то иначе тормозить Том не собирался. «Все это придет позднее, – подумал он, – а сейчас…» Он действовал и знал: это единственно правильное решение.

Знакомство, так сказать, произошло очень быстро и спокойно. Том вышагивал по какой-то странной тропке, похожей на звериную, оставив одну деревню сзади, а другую наметив достигнуть вечером, чтобы купить в магазине хлеба. Огурцов он наворовал предыдущим вечером и даже вымыл их в ручье, когда запасал воду в бутылке, оплетенной какой-то соломой. В бутылке когда-то было вино, носить ее за ручку было удобно. К тому же вырезать для нее пробочку из деревяшки было делом полуминты. Этой бутылкой Том гордился как самым важным своим приобретением, хотя, конечно, понимал, что главным в его ситуации был, разумеется, нож.

И вот шел себе Том и шел, ни о чем особенно не беспокоился, как вдруг откуда-то сверху раздалось:

– Оп-ля, сам пришел, а мы его с утра выслеживали!

И перед ним с низкорастущей ветви спрыгнул паренек, с нормальным автоматом на груди, с подсумками на поясе и в ватнике, который был, впрочем, расстегнут. Дни еще стояли теплые, если солнышко светило.

Сразу же вокруг появились из засады и другие – дедок с древней винтовкой в морщинистой руке, еще один парень – очень серьезный и с глубоким шрамом поперек лица, таким, что даже выражения его глаз было не разобрать, – и девушка в офицерской круглой кепке из камуфляжной ткани.

Ребята закружили вокруг Тома, словно он был какой-то невидалью в этим местах, и дедок на них прикрикнул:

– Не шумите! Если шуметь станете, я Борову расскажу.

– Что расскажешь? – удивился смешливый, который спрыгнул с дерева.

– Что за птица? Выкладывай, что в карманах? – деловито включилась в разговор девушка.

Парень со шрамом молчал, и это было опаснее всего. Кстати, он без стеснения выгреб из карманов плаща Извекова все огурцы, выбрал самый аппетитный и стал хрумкать, почти не глядя на Тома.

Том выложил все, что у него было. На нож дедок сразу наложил лапу, девушке больше понравилась электронная кредитная карточка.

– Много еще денег осталось?

– Не очень, рублей триста, не больше, – отозвался Том и тут же прикусил язык. Для этих-то лесных… братьев с сестрами триста рублей могли показаться достаточной добычей, чтобы тут же его прикончить.

– Что будем с ним делать? – спросил смешливый. Он даже повернулся к Тому, пояснил: – Мы хотели тебя еще утречком поймать. Потом видим: не грибник ты, не дачник, сам прячешься… Удумали последить, да теперь и следить не вышло. Сам все расскажешь.

– Расскажу, – согласился Том и даже присел. Ноги ныли, сидеть даже на корточках было легче. Раньше он удивлялся этой вот манере простых людей сидеть на корточках, как на скамейке, хотя и неприлично это выглядело – сразу приходили в голову воспоминания об обыденном деревенском сортире.

И стал рассказывать. Сначала ему не поверили, особенно сомневался дедок, но хуже всего было то, что молчаливый парень со шрамом достал свой штык-нож и обрезал кончики следующего огурца – наверное, они горчили.

– Значит, мил-человек, ты теперь прячешься? – спросил дедок. – Уверен в том, что не за нами послан, не выслеживаешь?

– Нужно его проверить, – предложила девушка. – Электронная батарейка-то под кожу вделана?

– Конечно, – удивился Том, – только не батарейка это. Нам всем чипы вживляли, чтобы следить… Только тут, вдали от города они не действуют, не опасны, иначе бы меня в первый же день красномундирные нашли.

– «Чип-сы», «вживляли»… Ах ты… – и смешливый неожиданно замахнулся на Тома, но не ударил. Наверное, потому что Том с интересом на него посмотрел. Для Извекова действительно было странно видеть человека, который так бы ненавидел кого-нибудь, кто ему, смешливому, может, и не враг, но которого все равно можно ударить.

– Кенарь, ты бы не махал тут, – попросила девушка. Она тоже явно не питала к Тому доверия, но действовала разумнее. Спокойно взяла у молчаливого нож, закатала рукава своей курточки, чтобы не испачкать кровью, и сказала как о само собой разумеющемся: – Давай руку, вырезать нужно.