Тотальное преследование - Николай Басов

– Неладно в город в нашем виде показываться, – высказался дедок. – Постираться надоть, и побриться всем не мешало бы. Я-то за верующего сойду, а эти – никак.

– И постираемся, и выгладимся, и побреются они, – закивал головой Боров. – Вот только не знаю, что с оружием делать. Соваться в самое пекло без стволов опасно. А носить с собой, когда патрулей в городе больше, чем галок на проводах, и того опаснее. У них же, говорят, какие-то скунеры есть, которые любое оружие за десяток шагов чуют.

– Сканерами это называется, – механически поправил его Том. – Сканеры, к сожалению, да… есть.

– Оружие нужно им оставить, – мотнула головой Вешка на Кенаря с Чивилихиным. – Это их задачей будет: прикрывать нас, в случае чего. А я с ним пойду. – Она положила руку на плечо Тома и слегка надавила. – Дедок, как самый разумный, будет в сторонке. В случае чего, придет на помощь. И для связи с разведкой ему так лучше будет.

– Ага, нашла молодого, на разведку бегать, – вскинулся дед.

– Я вот чего не понимаю, – медленно, с затаенной угрозой заговорил Чивилихин. – Почему мы-то?

– Вы его привели, вам и дальше его опекать.

Боров набычился, под бородкой его заходили желваки. Он настаивал. Но и боялся, что его не послушают и он потеряет авторитет. Да и просто побаивался Чивилихина, который мог выстрелить в любой момент не с большими переживаниями, чем петух курицу клюнет. «Да, – подумал Том, – он определенно боится боли, боится за себя, за шкуру свою». Это было неправдоподобное замечание, учитывая все то, что Боров уже сделал и что про него рассказывали, но Извеков был уверен в своей правоте. Даже не мимика предводителя выдавала, а какая-то малопонятная волна на него накатывала. У Тома и раньше бывало такое понимание людей в условиях опасности, но сейчас способность эта стала еще сильнее, чем осенью, когда он сбежал из пансионата.

– Не нужен он нам, – пробурчал Кенарь. – В случае чего неизвестно ведь, не переметнется ли?.. А снять деньги мы и проще можем: мужиков каких-нибудь подвыпивших отыщем в райцентре, потолкуем по душам, и все дела.

– Тут система нужна, – возразил Боров. – А если с его женой выйдет, будет такая система, что мы зиму как на курорте проведем.

– Ага, будет вам курорт в минус тридцать градусов! – снова не очень отчетливо проговорил дедок.

Но идея могла сработать. Вот почему через пару дней, проведенных в хлопотах, чтобы в Ярославле выглядеть не совсем уж по-деревенски, они пустились в путь. Ехать оказалось не очень далеко, километров двести. Для налаженного автобусного сообщения всего-то часа три-четыре, даже если с остановками в районных городах. Прежде Тому это не понравилось бы, но для его нынешнего положения вполне подходило.

Ехали молча. Дедок сидел на заднем сиденье, и Том подозревал, что он, несмотря на предложение Вешки, взял-таки с собой оружие. Кенарь с Чивилихиным тоже держались особняком, но выглядели так подозрительно, что это устраивало всех попутчиков. Если бы с ними поехал еще и младший брат Чивилихина, у которого не было шрама, но который был втайне так же жесток и крут, на них уже стали бы обращать внимание.

– Ты вот что, – сказала вдруг Вешка, когда они уже не просто рядышком устроились на сиденьях с забытым комфортом, но и слегка размякли от поездки, – ты не молчи. Говори что-нибудь.

– Что? – не понял Том.

– Люди разговаривают, – пояснила она медленно, словно вспоминая давно выученный урок, – мы с тобой как бы пара, вот и разговаривай. Мне об этом Боров напомнил. – Она вздохнула и поправила пуховый платок, слишком теплый для того, чтобы носить его в первой половине октября.

– Одеты мы странно, – сказал Извеков.

– Сама знаю. Ты лучше что-нибудь про себя расскажи.

И тогда, довольно неожиданно, Том решился.

– Знаешь чего мне все время хочется? – спросил он. И чтобы она чего не удумала нежелательного, пояснил: – И не предполагал, что буду скучать по машинке той, что в пансионате меня всякими знаниями накачивала, а оказалось… Я бы сейчас что хочешь сделал, чтобы еще разок, хоть на пару часов, в нее залезть. И даже неважно, что мне будут вливать, пусть даже чепуху какую-нибудь, я бы просто полежал, покайфовал.

– Ты же сказал, они тебе почти все, что у них было, вломили.

– Все, что человечеству знать положено. Но у них еще много других знаний было: о том, как разыскивать полезные минералы, как их добывать, как устроены комплексы по терраформированию, которые они на Марсе поставили…

– Ладно – Вешка зевнула. – Скучно это. Ты меня разбуди, когда приедем. А то ночь у нас с тобой, похоже, хлопотная получится.

Вылезли из автобуса незадолго до города, остаток пути прошли пешком, в обход благоустроенных районов. И все же, на взгляд нормального человека, странно они выглядели. А на малолюдных улицах их компания бросалась в глаза, словно выкрашенный в розовый цвет пудель: впереди дед, потом Том с Вешкой, и сзади Кенарь с Чивилихиным. И так напряженно они шли, так смотрели друг на друга, что любой бы сообразил, что они заодно, и дело у них явно непростое – не на рынок, положим, за продуктами топают.

Неподалеку от дома, где жила Лариса, они нашли брошенный особнячок. Выставили на пост Кенаря, а сами, выгнав трех бродячих собак, расположились в одной тесной комнатке. Пол тут провалился, и крыша потекла, когда стал накрапывать дождь, но до темноты можно было досидеть спокойно.

«И ведь много таких домов теперь, – подумалось Извекову, когда он, по примеру Вешки, вздумал соснуть пару часов. – Странно: космические станции мекафы строят, негров в Африке подкармливают, а России опять одни вершки да корешки достаются, и, конечно, невпопад, как в старой сказке. Вершок, если репка, а корешок, если пшеница…»

Разбудил его Чивилихин, когда уже фонари на улицах зажглись. Том оправился, как мог, и вышел. Ребята жались к подворотням, дедок занял дальний конец улицы, в том направлении, куда следовало бежать, в случае чего. А Вешка решительно объявила, что пойдет вместе с Томом.

Перед тем как войти в подъезд, Извеков ненадолго уставился на знакомое окно. Оно светилось таким спокойным, таким знакомым и почти приветливым светом, что он даже затосковал ненадолго, минуты на две, больше Вешка не позволила. Город, улицы и дома вокруг, люди и их манеры пробудили в ней стервозность.

Лариса встретила Тома даже не удивленно, а потрясенно. Она бросилась к нему, но тут же отпрянула и, вытянув руки, застыла. Даже губы ее поплыли, словно она не знала, плакать ей или улыбаться. Получилось что-то среднее, как ни удивительно. Том представил ее Вешке, и они все прошли на кухню.

Лишь на миг в полуоткрытой двери мелькнуло личико Леты, но тут же спряталось. На кухне Лариса попробовала Тома с Вешкой покормить. Девушка отказалась, а Извеков с удовольствием втянул домашний запах и попросил тарелку борща с бараниной. И вот, сидя над этой тарелкой, ломая хлеб от здоровенного ломтя чисто вымытыми руками, он и рассказал Ларисе, что придумал Боров.