Призракам не платят сверхурочные - Ксения Томашева

Я и сама чувствовала, что зябну. Странно, окна у машины закрыты, да и на улице отнюдь не холодно: буря подступает к городу, и пусть солнце уже почти скрылось в тучах, парит так, будто печку включили.

— Пэм! — осенило меня.

Стараясь не отрывать взгляд надолго от желтого глаза светофора на перекрестке впереди, я зыркнула в зеркало заднего вида. Раз так аномально похолодало, значит, призрак где-то поблизости.

* * *

Чем больше я бьюсь в слезах и кричу, тем более настойчив мужчина, от которого несет сивушным перегаром и застарелым табачным дымом.

Щербатая ухмылка приближается, а я смотрю на эти желтые, прокуренные зубы, рассматриваю их пристальнее, чем это необходимо, лишь бы не опускать взгляд, не видеть, чем заняты его руки. Мои же собственные шарят под подушкой в поисках припасенного оружия. Но там пусто. И паника охватывает меня, лишая последней капли хладнокровия. Я пытаюсь ударить коленом в ненавистный пах, но встречаю лишь что-то твердое.

Пронзительная, резкая боль отрезвляет.

* * *

Острая боль в правой коленке заставила прийти в себя. Чтобы понять, что мы несемся на оживленный перекресток, желтый сигнал светофора только что погас, а за рулем летящего на красный свет авто — не кто-нибудь, а я.

Ударить по тормозам я уже не успевала, поэтому закусила губу и вдавила педаль газа.

Проскочили. Лихо свернув в первую попавшую подворотню, я остановилась.

— Кажется, нам безопаснее дальше передвигаться пешком, — вынесла вердикт, слегка отдышавшись.

— А секретаршу свою ты понесешь? — Лейк был бледен, но уже пытался язвить. — Думаю, она уже оттаяла, скоро начнет попахивать.

— Ну почему я? Должен же и от тебя какой-то толк быть.

— Я поведу, — вмешался в наш спор Каэл. — А вы оба постарайтесь пока в зеркало не смотреть.

— Но там Пэм…

— Возможно. Но она там не одна.

— А шоу, которое ты вчера устроил, разве не должно было меня оградить от этого..? — я замялась. От этого чего? От невовремя нахлынувших слишком реалистичных воспоминаний? Или чего-то похуже?

— И оградило, — по лицу карни нельзя было определить, так ли он уверен в том, что говорит. — Ты справилась с наваждением сама, не пришлось прибегать к таким мерам, как с Лейком.

Парень поморщился и потер висок, на котором, красиво багровея, наливался внушительный по площади синяк.

— Мы же не будем сидеть за одним столиком? — фраза вырвалась совершенно непроизвольно, до того, как я подумала, что вопрос можно было выразиться и корректнее.

— Об этом можешь не переживать, — сухо отрезал Каэл и направился к двери, над которой красовалась вывеска “вход для карни”.

Зараза. Я больно ущипнула себя за руку. Хоть бы думала, прежде, чем языком молоть. Дело даже не в том, что Каэл — мой клиент. Дело в том, что… Да сама не понимаю, как так получилось. Не скажу о всех карни, но этого конкретного я больше не могла воспринимать как существо низшего порядка.

В баре царили полумрак и уют. Приглушенный свет не позволял разглядеть потертость некогда изысканного интерьера, но это и к лучшему. Пусть остается иллюзия былого шика. Именно, что иллюзия, ведь элитные заведения все еще неохотно привечают карни. Здесь же все кричало о либеральности заведения: перегородка между зонами возмутительно низка, столики стоят возмутительно близко — можно устроиться на людской и карнийской частях зала таким образом, что соседство получится столь близким, будто сидишь за одним столом.

Что мы с Лейком и сделали — направились прямиком к одному из таких “приграничных” столиков в дальнем углу зала. Как-то неуютно мне вдруг стало при мысли, что Каэла не окажется рядом в случае чего. Чего именно опасаюсь, точно сформулировать я бы не взялась. От слежки мы избавились вполне успешно, маскировка испытание на надежность более-менее выдержала, зеркал поблизости не наблюдается. Но все равно, червячок беспокойства шевелится, не желая угомониться ни на секунду. Попробовать его утопить, что ли?

— Виски-соду, но соду замените на виски, — попросила я подошедшего официанта. — И пачку курева покрепче.

— Крем-соду. Без виски, — Лейк выразительно посмотрел на меня.

Молча пожала плечами и отвернулась. Хочет изображать трезвенника — его право. Я третью ночь кряду на трезвую голову не переживу. Даже с учетом многогранных талантов карни по обеспечению культурных развлечений в темное время суток.

Каэла, вошедшего раньше нас, видно не было. Посетителей оказалось негусто: время обеда уже давно прошло, а до времени, когда можно посидеть со стаканчиком после работы и расслабиться, было пока далековато.

В углу негромко мурлыкало фортепьяно. Разом навалились усталость и сонливость — давала о себе знать беготня последних дней. Взгляд лениво обшаривал зал, скорее по привычке, чем в самом деле сообщая мозгу какую-то полезную информацию об окружающей обстановке. Самое обидное — это ощущение, что, несмотря на всю разведенную суету, я до сих пор топчусь на месте.

Всю информацию, которую удалось раскопать, можно было преспокойно почерпнуть из дневника Крутого Ханни без всех этих маскарадов, перестрелок и мистических шоу. Ну ладно, мистику из этой истории выкинуть не получится при всем желании: собственным ощущениям я имею право доверять уже довольно давно. Все эти древние полубожественные мистические существа — захватывающе, конечно, но интерес для расследования они представляют чисто теоретический.

Гораздо более интересно то, что рассказал Опри Хина. Я, конечно, загляну в конец дневника, вдруг, там есть что-то, что прояснит сомнения в подлинности “лица бога”, но начинать поиск пропавшей штуковины следует с подробного изучения завещания Хани. Что там было такого странного? Если он не собирался продавать артефакт и хотел, чтобы тот остался в семье, зачем было усложнять жизнь наследникам?

Эх, мне бы с этим Зиной поговорить обстоятельно и без лишних ушей. Но, даже, если он и сочтет мое предупреждение стоящим внимания… До меня внезапно дошло, что толку от моего сегодняшнего бенефиса в галерее ровно ноль. Даже меньше. Столь изобретательно всученная господину наследнику визитка приведет его на пепелище. Офис-то сгорел. Оба указанных на визитке номера телефона — офисный и домашний — бесполезны, по ним ответят разве что ищейки.

Единственная надежда — на абонентский ящик в местном почтовом отделении, который я арендую для клиентов, желающих остаться анонимными. И на то, что, обнаружив, что частный детектив, предложивший помощь, уже два дня как мертв, Опри не махнет на все рукой, а все-таки попытается со мной связаться. Хотя бы для того, чтобы выяснить, кто та самозванка, что выдает себя за сгинувшую в пожаре Риин Каро.

— Ри, если с наследником Ханни облом, может, попробовать поискать наследников его прислуги? — Лейк заставил меня вынырнуть из собственных, пошедших уже по второму кругу, раздумий. Честно признаться, я даже немного забыла о парне, несмотря на то, что он сидел прямо напротив.