Сестра - Луиза Дженсен

– А мы скучаем по тебе.

– Я имею в виду, что правда по тебе скучаю.

Мое тело вдруг сделалось невесомым, словно могло унестись прочь, если бы он меня не держал.

– По Чарли тоже? – пискнула я.

– Да, но по-другому. Послушай, Грейс, я все время о тебе думаю. Ты всегда была где-то на заднем плане, и я воспринимал это как должное. Теперь, когда тебя рядом нет, я чувствую, что мне не хватает наших разговоров. Чарли была моим увлечением, девчонкой, с которой можно пофлиртовать, подурачиться. Но то, что я чувствую к тебе, это другое. Настоящее. Серьезное. Я хочу быть с тобой. А ты хочешь быть со мной?

Он повернул меня лицом к себе и ласково посмотрел мне в глаза. Я уговаривала свой робкий язык произнести ответ и наконец прошептала:

– Да.

Дэн отвел волосы с моего лица и провел пальцем по щеке.

– С днем рождения, Грейс. – Его губы легонько коснулись моих губ.

– Нет!

Нас отбросило друг от друга. Позади, уперев руки в бедра, стояла Шиван.

– Шиван, – начала я, – я…

– Ты мне больше не подруга, Грейс Мэтьюз. – Она развернулась и побежала по коридору к входной двери, крикнув через плечо: – Ты об этом пожалеешь!

Меня пронзило чувство вины. Я знала, что он действительно ей нравился.

– Мне лучше пойти за ней.

К тому времени как я выскочила из дома, садовая калитка была распахнута. Шиван нигде не было видно. Я ухватилась за каменную ограду, чтобы не упасть, и глотнула ледяного воздуха. Луна то расплывалась, то опять обретала четкость, и тошнота закручивалась во мне, как торнадо. Колени уткнулись в жесткую, влажную землю, и меня вывернуло приготовленным Чарли пуншем прямо на гортензию.

Послышался приближающийся стук каблуков по тротуару, и я подумала, что это Шиван вернулась позлорадствовать.

Меня снова стало рвать, и чьи-то руки отвели мои волосы назад, а холодные пальцы поглаживали мне лоб.

– Бабушка сказала, что я найду тебя здесь, Грейс.

Я подняла голову и изумленно разинула рот. Это была не Шиван. Это была мама.

– Где ты был вчера вечером? – За завтраком джем и обвинения на любой вкус. Дэн откручивает крышку с банки апельсинового джема и сует туда нож. Я стараюсь не выражать досаду, видя, как масло смешивается с оранжевым желе. Погружаю чистую чайную ложку в клубничный джем и горкой накладываю его на край тарелки.

– Ходил выпить с парнями.

– До полуночи? – Мне не хочется ссориться перед работой, но в голове пульсирует боль, а в усталые глаза будто песка насыпали. Я лежала в кровати, с широко открытыми глазами и напряженными мышцами, пока не услышала царапанье ключа в замке входной двери, а вслед за этим – нетвердую поступь Дэна, когда он, спотыкаясь, поднимался по лестнице. Он разделся с чрезвычайной медлительностью, и, когда завалился в постель, я отвернулась от его алкогольных паров, желая избежать ночной ссоры. Я сознавала, что в соседней комнате спит Анна. – Я беспокоилась, только и всего. Надо было оставить записку.

– Я подумал, что ты ее не заметишь.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты постоянно сидишь с Анной над фотоальбомами. Если бы она проводила столько же времени в поисках работы, сколько она проводит, допрашивая тебя о Чарли, то давно бы уже от нас съехала.

– Ты хочешь, чтобы я ее вышвырнула?

– Предполагалось, что она проживет у нас лишь несколько дней. Прошло уже три недели. Скоро март.

– Знаю. – Я наливаю чай. Он заваривался слишком долго и сделался темным и неаппетитным.

– Я просто подумал, что мы собирались сосредоточиться на нас самих.

– Я с ней поговорю.

– Нет. – Дэн отхлебывает чай и морщится. – Я сам поговорю. Тебе и так хватает стрессов.

– Доброе утро.

Мы оба вздрагиваем. Обычно Анна встает только после того, как мы уходим на работу. Интересно, что ей удалось услышать. Я опускаю голову, волосы падают на пылающее лицо, и я сосредоточенно разглядываю стол, как будто это самая интересная вещь в мире.

Дэн отодвигает стул, застегивает верхнюю пуговицу и ослабляет узел галстука.

– Увидимся.

– Грейс, можно я позаимствую твой ноутбук? – спрашивает Анна. – Хочу разослать побольше резюме и поискать сдающиеся квартиры. Я чувствую, что загостилась.

– Бери, пожалуйста, и можешь жить у нас столько, сколько пожелаешь. – Мысленно извиняясь перед Дэном, я сметаю в руку крошки от тостов и свое чувство вины.

После работы проходит собрание персонала, но мне трудно сосредоточиться. Я не хочу, чтобы Анна съезжала, но нам с Дэном действительно требуется посвятить время нашей личной жизни. Я спрашиваю себя, не уехать ли нам куда-нибудь на уик-энд. Мы до сих пор не наладили наши интимные отношения. Я слишком хорошо понимаю, что Анна может услышать скрип нашей кровати.

Направляясь на машине домой, чувствую, как одеревенели мышцы спины. Дождь хлещет по лобовому стеклу, и дворники свистят с удвоенной силой, но все равно видимость плохая. Я веду машину осторожно. По бокам дороги лужи, и тяжелые капли отскакивают от капота. Я держу руку над печкой. Воздух еще не нагрелся, и мне очень холодно. С нетерпением жду, когда можно будет влезть в теплую ванну и отскрести с ногтей плакатную краску, смыть блестки с волос. Останавливаю выбор на китайской еде к ужину – мы можем свернуться клубочком на диване с ноутбуком и просмотреть наши сельские гостиницы. Анна, наверное, будет рада побыть несколько дней в одиночестве, она сможет позаботиться о Миттенс.

Ослепительный белый свет врывается в мои мысли, и я щурюсь в лобовое стекло. Дороги почти не видно. Я мигаю приближающемуся водителю. Погаси фары, идиот. В зеркале заднего вида я вижу, как машина, визжа шинами, останавливается. Делает разворот на сто восемьдесят градусов. Я выключаю радио. Концентрируюсь на извилистой дороге впереди меня. Мотор ревет. Фары мигают. Машина нагоняет меня. Она так близко, что почти касается моего бампера.

Мои ладони влажны от пота. Я разом снимаю руки с руля и вытираю их о джинсы. Нога жмет на акселератор. Я кружу по сельским переулкам, которые так хорошо знаю, но та машина остается у меня на хвосте. Звук клаксона. Мигание фар. И мне страшно. По-настоящему страшно. Я не люблю водить машину на большой скорости. Совсем не люблю ездить в темноте, особенно в такую отвратительную погоду. Теперь я уже выжимаю восемьдесят миль. Слишком быстро для этих мокрых дорог с их крутыми поворотами и рытвинами, но не могу заставить себя снизить скорость. Скрипя и скользя шинами, мы срезаем углы. Я вспоминаю фильм, где серийный убийца гнался за водителем, и наклоняюсь над рулем, словно могу таким образом заставить машину ехать быстрее. Доехав до своего переулка, резко жму на тормоз, делаю крутой поворот вправо, и машина с визгом останавливается. Шины пробуксовывают, машину заносит. Другая машина не заворачивает, а останавливается в начале переулка, с пыхтящим мотором. Оранжевое сияние фонарей освещает капот. Он красного цвета, и я точно знаю, что в машине тот человек, который меня преследует.