Гелен Аму. Тайга. Пеонерлагерь. Книга 1 - Ира Зима

— Егор, ты ее посадить хочешь? Но ее признают невменяемой и все! Пусть лучше сразу лечат, ее такую не выпустят! И вдруг вылечат? У меня спина болит, пошла я…

Викуша скорее всего мне этой выходки не простит, но плевать, вот честно, ее даже не задело, что два человека погибнуть могли — нормально все, если все утряслось! Это что с ней такое? Вот кто больная! Жаль, что моральное сумасшествие в больнице не лечится! Егор остался утрясать эту ситуацию, а я Женьку забрала от этих шакалов, и мы, совершенно обалдевшие, пошли к медкорпусу, спина у меня и правда болит:

— Ну, ты даешь, так меня отбивала, я уже почувствовал себя в камере… — он потер разбитый нос.

— Мне жаль, что так вышло, и в мыслях не было, что можно так все извратить. И ты прости Егора, — я тоже потерла его разбитый нос и губу.

— Да это же все из-за меня, эта дура тебя скинула из-за меня, если бы я за тобой не поперся, такое и не случилось бы. Видимо, она тащилась за мной… Но я ее не видел! Вот она меня достала! Но я-то ее жалел, старался не задеть… Как я теперь спать буду? Ты побила Егора… — его чувство вины сейчас добьет меня окончательно.

— Спокойно! Неужели ты думал, я дала бы обвинить тебя? Так еще и после того, что ты сделал!? — я обняла его, крепко-крепко. — Спасибо тебе, ты такой хороший, ты даже сам не знаешь, да? Ты не можешь нести ответственность за ее выбор, ты не виноват, что она сделала такой выбор…

В медпункт я зашла уже одна. Женька сказал, что ему достаточно умыться, а мне бы укольчик, и лучше не обезболивание, а сонник, и забыть все. Но в этом несопоставимом с нормальностью событии есть и хорошая новость — меня скинула не Алена! И это очень хорошая новость! Подозревать ее было бы невыносимо. Долецкая своей глупостью спасла мою душу от глубокого хаоса. Все плохо, но все закончилось хорошо! Доля явная психопатка, эту крайнюю нестабильность в ней я еще у костра заметила, и как она себя с Женькой вела, уже тогда меня ее поведение чем-то насторожило, а весь лагерь всю неделю только и болтает, что Маслов в меня влюблен, так дай людям поболтать, задолбали уже совсем! Вот она и начала меня ненавидеть, и не только она, так еще и Надька Шевелькова! Нет, я как чувствовала, что из-за этого Женьки будут проблемы, но не у меня же! Никогда бы не поверила в такое… Бред!

— Ну что, сезон начинается весело? Как же тебя так угораздило? — Тая наложила мне повязку и поставила укол.

— Да вот же, сама удивляюсь столь неожиданным вывертам, я, конечно, готовилась к сезону, но думала все будет сильно скромнее! — у меня искреннее недоумение.

— Иди, там твой Сотников, отчета ждет, удачи…

Вышла я из процедурной, разговора с Егором мне не избежать, уселся прямо на проходе, а я вот зла на него!

— Рассказывай… — и сажает меня силой на диван рядом с собой.

— Предатель… — не хочу я с ним сидеть, но он держит за локоть, тянет вниз.

— Это я предатель? Это ты мне ничего не рассказала! Это что такое вообще было? — он в порыве отпустил мой локоть, и я сразу вскочила.

— Чудом я не сдохла! Или надо было так? Ты мне не поверил, а поверил им! И сразу бить парня, а он чуть за мной не улетел! Иди ты… — стою и машу руками, он избил парня за то, что тот меня спас!

— Дура! Думаешь, я не напуган? Поверить в такое невозможно! Полушкин ее в больницу повез… — он уже нервно дергает себя за чуб, а не меня за нервы. — Извинюсь я перед Масловым, только какого хрена он за тобой поперся? Да… это хорошо, что поперся…

— Не веришь, проверь, там богатые доказательства, пока дождя нет… Хорошо, что это не Алена? Да же? Пошла я спать…

Несколько следующих дней не происходило ничего, кроме репетиций и прогонов нашей новой программы; и если ребята могли отдохнуть, так как мы репетировали все сцены блоками, то я вообще не выползала из «актового» зала. Кира появлялся пару раз, но толку с того было мало, я бегала туда-сюда, орала, прыгала и репетировала сама, так как мне предстоит выйти на сцену. Никаких «ролей» я себе не выдавала, это не зона моих талантов, мой выход в основе танцевальных заставок, так что дикострашных выступлений с речами я пока избежала. Но уже на следующей неделе «Отборочный тур», и на «встрече капитанов» мне предстоит остаться на сцене одной! Как я это пройду, пока и не думаю, иначе нервы сорвутся, возможно, я убегу домой, спрячусь под кровать и не вылезу оттуда до самой старости. В день «премьеры», когда весь лагерь встречал гостей, прогнали программу еще раз и, наконец, я признала, что мы готовы, осталось дотянуть до вечера, да и дел, отвлекающих от премьерной нервотрепки, осталось навалом.

«День Открытых дверей» — это сумасшествие с самого утра; в лагерь заехал караван автобусов, он добирался сюда почти всю ночь; родителей и родственников понаехало больше, чем самих отпрысков в лагере, куда ни глянь толпы и кучки, и их постоянные передвижения и миграции создают полный хаос. Чтобы хоть как-то контролировать эту ситуацию, в этот день традиционно проводят «Ярмарку». Десятки разных развлекательных площадок организованы по всему лагерю: на футбольном поле выступление гимнасток с показательной программой, на главной площади концерт от коллективов «Дома Культуры», у бассейна соревнования «Веселые старты» среди «младших» отрядов, повсюду поставили палатки с призами для тех, кто участвует в конкурсах.

Но после всех «утренних» и «дневных» мероприятий площадь освободили для занимательного ежегодного шоу; в центре установили высоченный столб под шесть метров, гладковычищенный, крашеный красным, с вертушкой наверху, увешанной бесценными для советского человека призами. Так я своими глазами видела наикрутейшие серо-белые кроссы, которые с помощью стремянки Полушкин вывесил на кольцо, и тут мне горько от сожаления, ну почему я не могу забраться на эту хрень?! На любую скалу и даже на девятый этаж по лоджиям могу залезть, но только не на гладкий столб, а кроссы мне очень даже не помешали бы! Полушкин разместил и остальные призы, тоже не дурные: миниплеер, кассетный магнитофон, оригинальный спортивный костюм, мечта любого дворового «корточника», и настоящие, не самопальные джинсы! Так что представить ажиотаж у этого мероприятия не трудно, и весь лагерь собрался вокруг аттракциона, если уж не выиграть, так порадоваться за другого русскому человеку всегда приятно. Мне вся эта беготня по культурным площадкам лагеря с организаторскими функциями порядком надоела, и я пристроилась у ларька с призами и выпросила у девчонок бутылку газировки «Байкал» без угадалок и прибауток, которыми тут положено вместо денег расплачиваться. Забралась с ногами на скамейку, чтобы стоять повыше и видеть получше, как очередной лихач пытается покорить «красный шест», но все тщетно, игроки стекают по налаченной деревяшке как по бобслейной горке, и призы не достаются пока никому. Из густой скученности и чужих спин ко мне вышел Кира, наконец мы можем пообщаться без суеты, но такими темпами наши отношения так и останутся фиктивными:

— Привет, стоишь как маяк, я тебя сразу заметил, и искать не пришлось! Завтра у нас игра, приедут и столичные тренеры, и из профессиональных команд, волнуюсь страшно. Придешь болеть? — девчонки из «третьего» отряда вручили газировку Кире просто так, без выпрашиваний, хоккеистов они любят явно больше, чем кавеэнщиц.