Месяц за Рубиконом - Сергей Лукьяненко

— Оборотня? — уточнил я.

Джагерд качнул головой. Я уже понял, что язык тэни, на котором мы сейчас говорили, несёт в себе куда больше отличий от человеческого, чем внешний облик.

Он был очень точный.

И манера разговаривать у тэни тоже не допускала вольностей со словами.

— Оборотень — это мифическое существо, способное принять облик животного, — сказал он. — Возможно, для вас мы — животные. Но я говорю о двойниках. О людях, способных становиться точными копиями других людей.

— Да, такое у нас есть, — сказал я. — Не на самом деле, конечно! В культуре.

— Это положительные персонажи?

Я подумал.

— Нет. Наверное, нет.

Джагерд удовлетворённо прищёлкнул языком.

— У нас тоже. Человек, способный принять чужой облик, — вор. Он похищает твою судьбу, твоё место в мире.

Вор, пожалуй, было самым грубым словом в их языке. Оскорблением, почти проклятием.

— Я ненадолго, — заверил я. — Верну то, что вы у нас украли. И приму свой облик. Поверьте, мне он больше нравится.

Джагерд резко качнул головой вправо. Это был жест отрицания.

— Мы ничего у вас не крали. Если ты говоришь о кристаллах, так это вы их воруете.

Я вовсе не собирался его переспорить или что-то доказать. Вряд ли это возможно. А вот поговорить, запомнить манеру общаться и спорить было важно.

— Мы не воруем. Инсеки заключили с вами торговое соглашение. Вы продаёте кристаллы, получаете за них хорошие вещи. Инсеки не вмешиваются в вашу жизнь. С Прежними у вас был точно такой же договор.

— Раньше мы не знали, что такое кристаллы, — возразил Джагерд. — Мы думали, они имеют энергетическую или биохимическую ценность. А это информационный пакет.

— И что с того?

— Теперь мы знаем про сущности.

— Смыслы? — уточнил я.

— Мы говорим «сущности». — Джагерд сердито уставился на меня.

— Давай пообщаемся? — предложил я. — Начистоту. Ты расскажешь, как вы понимаете ситуацию. Я расскажу, как всё выглядит с нашей стороны. Может быть, если мы определим позиции, то сможем достичь компромисса?

Тэни выглядел удивлённым. Но, пожалуй, ещё и заинтересованным. Теперь я ловил его мимику: движения бровей, губ, лицевых мышц.

— Мы можем сделать попытку, — решил он. — Скорее всего, твой фальшивый облик заставляет меня испытывать ложные надежды. Но всё имеет обратную сторону. Приняв мой облик, ты тоже должен лучше меня понимать.

— Сделка, — сказал я, прикладывая ладонь ко лбу. Тэни повёл головой, подтверждая. Тоже приложил руку ко лбу — непременный жест честной сделки. Сказал:

— Прежние завоевали нашу планету много лет назад. Они безжалостны, их солдаты чем-то походили на вас, но были даже страшнее. Но мы поняли, их что-то сдерживает. Какие-то законы или обычаи не позволяли бесконтрольно уничтожать нас. Мы пошли на переговоры. Выяснили, что их интересует лишь сбор кристаллов, которые будут появляться в людных местах. К тому же они были готовы платить за кристаллы. Это сделка, заключённая под давлением, но на приемлемых условиях. Мы согласились. Появились лавки со странными Продавцами. Кристаллы возникали повсюду, многие из низших слоёв общества занялись их сбором, некоторые разбогатели. Экономика даже испытала подъём. Мы жили так больше века. Потом пришли вы, мы воевали, но в итоге всё снова кончилось сделкой. Даже на лучших условиях, многие были довольны. И лишь потом мы поняли, что в обоих сделках есть подвох.

— Какой?

— Наше развитие замедлилось. — Джагерд вскинул руки перед собой, что было аналогом пожатия плечами. — Мы строили дороги и города, развивали искусство и науки. Но почему-то всё наше развитие стало количественным. Исчезли рывки, исчезли качественные изменения, исчезли прорывы в науке и технике. Было написано много хороших книг, но ни одной великой. Появились новые симфонии, но все они уступали старым. Будто мы разучились создавать сущности. Понимаешь?

Я кивнул:

— Мы называем это «смыслами». Но да, понимаю.

— Даже понимание того, в чём причина беды, далось нелегко, — продолжил Джагерд. — Хотя всё было открыто и доступно для осмысления. Кристаллы… они образуются в тот миг, когда человек испытывает душевный подъём, острые эмоции. Радость открытия, творческое любопытство, вдумчивое планирование, безумная любовь — всё это возникает в человеке… и превращается в кристалл. Излучение, взаимодействующее с мозгом и порождающее кристаллы, идёт откуда-то сверху.

— Это космические корабли, — сказал я. — Искусственные спутники планеты. Они облучают ваш мир.

— Мы их так и не создали, — вздохнул Джагерд. — Мы поняли, что у нас воруют сущности, не дают им родиться и вырасти в нашем мире. Нас лишают открытий в науке и роста нашего духа. Мы жертвы воровства. У нас украли будущее.

Я качнул головой влево.

— Да. Это так. Но мы не Прежние и не Инсеки. Мы служим им, но наш мир находится в таком же положении.

— Тогда ты должен нас понимать, — спокойно сказал Джагерд. — Нам не нравится происходящее. И Прежние обворовывали нас, и Инсеки. Но при Прежних новые сущности иногда всё же возникали. После прихода Инсеков они исчезли полностью.

Вот это номер!

Я недоверчиво смотрел на Джагерда. Тот, похоже, уловил моё удивление.

— Ты этого не знал, — сказал он.

— Уверен? — спросил я.

— Мы долго изучали вопрос. Да, я уверен. Это само по себе важная сущность, которую наш обворованный мир создал с большим трудом. А как у вас? Вы служите Инсекам?

— Когда-то Прежним, — признался я. В конце концов, мне никто не запрещал сказать Джагерду часть правды. — Теперь Инсекам. Те, кто сильнее, борются за владение чужими мирами, чтобы собирать их смыслы… сущности.

— При ком из них ваш мир развивался?

Я молчал.

Да, конечно. При Прежних, безжалостных и надменных, наш мир развивался куда быстрее, чем при Инсеках. Прежние вообще не забирали «смыслы», не было в нашей истории никаких загадочных кристаллов, или же делали это как-то иначе. Я думал, что причина в том, что Земля — родина Прежних.

Но так ли это?

Или в методике «сбора смыслов» есть разница? Прежние оставляют часть жителям захваченного мира, Инсеки выгребают всё подчистую?

Тогда вопрос, кто из них лучше, снова встаёт во весь рост…

— Я заставил тебя задуматься, — сказал Джагерд с гордостью. — Я доволен. Понимаю, ты пришёл ко мне, чтобы наблюдать. Изучать мою манеру речи и движения. Что ж, тут я мало что могу сделать. Но ты задумался. Это уже хорошо.

— Мне нравится думать, — зло ответил я. — С детства такая привычка.

— Больше ничего полезного я тебе не скажу, — продолжил Джагерд. — Твои друзья допрашивали меня несколько дней, они делали мне инъекции, и я говорил всё, даже те вещи, которые не сказал бы жене или матери. Я создал сущность, может быть, не очень великую, но всё же… я разработал метод перевода кристаллов в иную форму. Наверное, если развивать метод дальше, можно полноценно забирать информацию из кристаллов. Возвращать украденное! Со мной связались, предложили хорошую плату за участие в эксперименте. Я понял, что речь идёт о каком-то особом кристалле, содержащем очень, очень важную сущность. Я согласился бы и за ничтожную плату. Я даже согласился бы бесплатно. Это эксперимент и это восстановление справедливости. Всё! Я не знаю, кто и где меня ждёт. Я не знаю, о каком кристалле идёт речь. Всё, мне известное, я сказал.