Танцуя с тигром - Лили Райт

Будто по заказу, в тот же миг появилась Соледад с чипсами и гуакамоле[146]. Домработнице на вид можно было дать как тридцать пять, так и все пятьдесят лет. Три глубокие волнистые линии на лбу выдавали озабоченность и тревогу.

– Соледад, это Анна. Она пришла по поводу работы. – Несмотря на то, что Констанс говорила по-испански, ее акцент убил всю красоту, как если бы розу порубили на кусочки.

Анна встала, чтобы пожать руку Соледад, но Констанс сделала знак, что это необязательно. Соледад кротко улыбнулась, обнажив зубы, некоторые из них были золотыми.

– Señora, qué se le antoja para cenar?[147]

– Разрешение, – раздраженно, как показалось Анне, бросила Констанс. – Они не нарежут хлеба без вашего разрешения. – Она обернулась к Соледад: – Hablamos más tarde. Después[148].

Анна попыталась встретиться взглядом с Соледад, чтобы сообщить ей: «Вскоре мы вместе будем смеяться по поводу señora», но женщина охнула: «La leche»[149] и бросилась на кухню.

– Снова молоко убежало, – сказала Констанс, взглянув на часы. – Каждый день она переваривает горячий шоколад. Говорят, что сбежавшее молоко – плохая примета. Если это правда, то мы все прокляты. – Она свернула газету и принялась ею обмахиваться. – Томас понятия не имеет о том, что здесь происходит. Я сама распоряжаюсь бюджетом, прислугой, сантехником, собаками. Погодите– ка. Это Томас. Он вернулся.

Каждый раз, когда Анна пыталась представить себе Томаса Мэлоуна, перед ней возникал образ ее отца в молодости – бледный, с брюшком, похожий на профессора, – но мужчина, который ступил на изумрудно-зеленый газон, был худощавым и холеным, причем лет на пятнадцать моложе Дэниела Рэмси. На нем были угольно– серые брюки и идеально выглаженная белая рубашка с длинными рукавами, в руке он держал деревянный крест, как клюшку для гольфа. Жесткий взгляд в сочетании с высоким ростом придавал ему вид уверенного в себе человека, с неким пренебрежением посматривающего на все, что его окружает. В то время как движения Констанс были медленными, ее худощавый муж двигался по газону быстро и плавно, как лебедь, не оставляя следов.

– Томас, познакомься с Анной Букман. Она пришла по поводу работы.

Он пожал руку Анны, изучающе глядя на нее, словно принимал решение, взять в аренду или купить. И хотя он не мог знать, что перед ним стоит дочь Дэниела Рэмси, напористость его взгляда взволновала Анну.

Все трое присели.

– Констанс хочет, чтобы я нанял помощника, но я не уверен, что мне это надо, – начал Томас. – Так что привело вас в Оахаку?

Анна поведала заранее подготовленную историю.

– Я пять лет работала в различных журналах. В основном занималась проверкой фактов. Но меня сократили, поэтому я решила уехать в Оахаку, чтобы попрактиковать свой испанский. Начать с чистого листа. Найти работу. – Она старалась говорить так же беззаботно, как предполагала выдуманная биография.

Томас соскреб перочинным ножом грязь с ботинка.

– Дорогой, – кивнула Констанс на крест, – где ты это взял?

– По дороге в Этлу. Там есть крутой поворот, в котором пьяные мексиканцы любят лишать друг друга жизни. Этот маленький крестик привлек мое внимание.

Он воткнул его в землю, словно колышек для крокета.

Анна вздрогнула и поморщилась.

– Вы вытащили крест из могилы? – Она обернулась к Констанс, ища поддержки, но та изучала высоту газона, чтобы, по-видимому, обсудить с Хьюго, как коротко его подстричь. – Разве это не осквернение гробниц?

– Уверен, что вы хорошо разбираетесь в погребальном искусстве, – холодно бросил Томас.

Любезно, как никогда ранее, Анна ответила, что разбирается.

– Как давно вы увлеклись коллекционированием?

– Поначалу я коллекционировал то, что другие люди находили ценным. Теперь я сам создаю ценность тому, что коллекционирую. – Его взгляд скользил по ее коже, будто мужчина намекал, что мог бы оказать подобную услугу и самой Анне.

Она улыбнулась и подумала: «Пошел ты к черту».

– Вы приехали надолго? – осведомился он.

– Это зависит от того, удастся ли мне найти работу.

– В середине марта я планирую первую публичную презентацию своей коллекции. Более ста экспонатов. Маски из дерева и антиквариат. Буклет для галереи будет довольно простым – краткое описание каждой маски. История. Материалы. Размеры. Происхождение. Танцы, ассоциированные с ней. Введение к выставке. Однако мы выбились из графика. Крайний срок отправки буклета в печать неумолимо приближается.

– Сколько масок в вашей коллекции? – спросила Анна, понимая, что это все равно что спрашивать алкоголика, сколько стаканов он опрокинул. Коллекционер всегда будет увиливать от прямого ответа, скромничать, утаивать, лгать.

– Существует три типа масок. Маски, сделанные для туристов, маски, предназначенные для ритуальных танцев, и очень древние маски, которые обращаются на рынке антиквариата. Я начинал коллекционировать вторые, но вскоре переключился на третий тип. В основном я оцениваю, приобретаю, а затем позволяю оценить приобретенное. Не подошедшие экземпляры я отправляю в свою галерею в Эль-Пасо. Любовь и деньги должны работать сообща, не находите?

Анна встретилась с ним взглядом, бросая мужчине вызов: пусть он сделает то, на что намекал. По двору пробежала белка, чей пушистый хвост напомнил Анне веселую кисточку для рисования. Констанс бросила в зверька собачью игрушку и промахнулась.

– Не скромничай, – сказала она. – Ты возишь вещи на границу каждый месяц. Я волнуюсь, потому что дороги здесь просто кишат бандитами, но у Томаса всегда с собой пистолет. Да и у меня тоже. – Она указала на деревянный шкаф. – На случай, если кто-то нежеланный захочет смыться из города. Мой отец родом из Техаса. Оружие – это его игрушки. Милый, расскажи ей про Рейеса, – проворковала Констанс. Ее бледная кожа покрылась некрасивыми пятнами.

– Пошел он в задницу, твой Рейес.

– Кто такой Рейес?

– Оскар Рейес Каррильо, мошенник, – буркнул Томас. – Наркобарон, которому взбрело в голову сунуться в искусство и антиквариат. Пресса, престижный арт-мир Оахаки, любит называть его моим соперником. Нам и вправду часто доводится соперничать за то или иное сокровище. Он любит слать мне насмешливые открытки с изображениями своих последних приобретений. Они не подписаны, но я, черт подери, отлично понимаю, кто их отправитель. Где, кстати, последняя?