Метро 2034 - Дмитрий Глуховский

На Севастопольской ходило немало мрачных шуток о том, почемусоседняя Чертановская так называлась. Хотя мельницы электростанций былиразбросаны далеко в туннелях между двумя станциями, никто и не помышлял о том,чтобы для удобства занять и освоить пустующую Чертановскую, как былаприсоединена до этого смежная Каховская. Инженерные группы, под прикрытиемподбиравшиеся к ней для установки и осмотра дальних генераторов, не решалисьприближаться к платформе ближе чем на сто метров. Выходя в такой поход, почти все,кроме самых отъявленных безбожников, украдкой крестились, а некоторые на всякийслучай даже прощались с семьями.

Станция была нехорошая, и это чувствовал каждый, ктоподходил к ней хотя бы на полкилометра. Тяжелые ударные отряды, которыесевастопольцы по незнанию направляли раньше на Чертановскую, еще надеясьрасширить свою территорию, возвращались потрепанными, ополовиненными, но чащене возвращались вовсе. Бывалые бойцы, перепуганные до икоты, до стекающих поподбородку слюней, были не в силах справиться с ознобом, даже сидя так близко ккостру, что начинала тлеть одежда. Они с трудом вспоминали то, что пришлосьпережить, и никогда их воспоминания не были похожи друг на друга.

Считалось, что где-то за Чертановской боковые ответвления отосновных туннелей ныряли вниз, вплетаясь в грандиозный лабиринт природныхпещер, по слухам, кишевших всяческой нечистью. Это место на станции условноназывали «Вратами» — условно, потому что никто из живых обитателейСевастопольской его никогда не видел. Правда, известен был случай, когда еще назаре освоения линии сами Врата вроде бы обнаружила большая разведгруппа,преодолевшая Чертановскую. Группа несла с собой передатчик — что-то наподобиепроводного телефона. По этому телефону связист и сообщил на Севастопольскую,что разведчики стоят на входе в уходящий почти вертикально вниз неширокийкоридор. Больше он ничего передать не успел, но еще несколько минут, пока непорвался кабель, сгрудившееся вокруг переговорного устройства командованиеСевастопольской слушало, как один за другим обрываются истошные, полные ужаса инечеловеческой боли вопли бойцов разведгруппы. Стрелять никто из них даже непытался, словно каждому из погибающих было ясно, что обычное оружие не всостоянии защитить их. Последним замолк командир группы, наемник-головорез сКитай-города, собиравший коллекцию мизинцев своих врагов. Он, видимо, находилсяна некотором расстоянии от уроненной радистом трубки, поэтому разобрать, что онговорил, было непросто; но, вслушавшись в его предсмертные всхлипывания, начальникстанции узнал молитву — из простых, наивных, которым верующие родители учатмаленьких детей.

После этого случая все попытки пробиться за Чертановскуюбыли оставлены; собирались даже покинуть Севастопольскую и отходить к Ганзе.Однако проклятая станция, похоже, была тем самым пограничным столбом, которыйотмерял в метро пределы человеческих владений. Проникавшие за него созданияпорядком досаждали обитателям Севастопольской, но их хотя бы было можно убить,и при грамотно организованной обороне эти нападения отражались относительнолегко и почти бескровно — покуда хватало боеприпасов.

Изредка к блокпостам подползали такие чудища, остановитькоторых удавалось только при помощи разрывных пуль и ловушек с высоковольтнымиразрядами. Но чаще дозорным все же приходилось иметь дело с тварями не стольпугающими, хотя и крайне опасными. Звали их здесь как-то по-гоголевски домашне:упырями.

— Вон еще один! Сверху, в третьей трубе!

Прожектор, сорвавшийся с потолочного крепления, дерганно,как висельник, болтался на одном проводе, поливая жестким белым светомпространство перед блокпостом, — то выхватывал притаившиеся в тенях скрюченныефигуры крадущихся мутантов, то снова прятал их во мраке, то заглядывал, слепя,в глаза дозорным. Вокруг гуляли, сжимаясь и тут же пружиня, перекашиваясь,кривляясь, неверные тени: люди отбрасывали звериные, чудовища — человеческие.

Блокпост был очень удобно расположен. Туннели в этом местесходились — незадолго до последней войны Метрострой затеял реконструкцию,которая так и не была доведена до конца. На этом узле севастопольцы соорудилинастоящую маленькую крепость: две пулеметные точки, полутораметровой толщиныукрытия из мешков с песком, ежи и шлагбаумы на рельсах, электрические ловушкина ближних подходах и тщательно продуманная система сигнализации. Но когдамутанты шли такой волной, как в тот день, казалось — еще немного, и оборонарухнет.

Пулеметчик что-то нудно бубнил, пуская носом кровавые пузырии удивленно разглядывая свои мокрые багровые ладони. Воздух вокруг егозаклинившего «Печенега» подрагивал от жара. Потом, всхрапнув, стрелок доверчивоуткнулся лицом в плечо своего соседа, могучего бойца в закрытом титановомшлеме, и притих. Через секунду впереди раздался душераздирающий визг: упырьатаковал.

Боец в шлеме приподнялся над бруствером, отодвинувнавалившегося на него окровавленного пулеметчика, вскинул автомат и дал долгуюочередь. Мерзкая жилистая бестия, обтянутая матово-серой кожей, уже метнуласьвперед, расправив узловатые передние лапы и планируя сверху вниз нанатянувшихся кожных складках. Двигались упыри с совершенно невообразимойскоростью, не оставляя замешкавшимся ни малейших шансов, поэтому дежурство вэтом дозоре несли только самые ловкие и умелые.

Свинцовый хлыст перебил визг, но по инерции уже мертвыйупырь продолжил падение: стокилограммовая туша глухо ударила в бруствер, выбивиз мешков с песком облако пыли.

— Вроде все…

Казавшийся бесконечным поток тварей, всего пару минут назадхлеставший из подвешенных под потолком огромных спиленных труб, и в самом деле,иссяк. Дозорные стали осторожно выбираться из-за укреплений.

— Носилки сюда! Доктора! На станцию его срочно!

Убивший последнего упыря здоровяк прикрепил к стволуавтомата штык-нож и неторопливо пустился в обход раскиданных по зоне огняубитых и раненых созданий, придавливая зубастую пасть каждой из них сапогом инанося короткий, выверенный удар штыком в глаз. Потом устало прислонился спинойк мешкам, отвернулся лицом к туннелям, поднял, наконец, забрало шлема иприложился к фляге.

Подкрепление со стороны станции подоспело, когда все ужебыло решено. Добрался, трудно дыша и проклиная свои болячки, и командирпериметра в расстегнутом солдатском бушлате.

— Ну, вот где я ему тройку достану? От сердца оторву?

— О чем вы, Денис Михайлович? — чуть не заглядывая командирув рот, спросил один из дозорных.

— Истомин требует срочно отправить тройку разведчиков кСерпуховской. Беспокоится за караван. А откуда я ему еще тройку возьму? И вот ведьименно сейчас…

— О караване так ничего и не слышно? — не оборачиваясь,поинтересовался утолявший жажду.