Труба Иерихона - Юрий Никитин

Второй предложил:

Может, переименовать? Чтобы народ не путался?

Ну да, так тебе и переименуют... Иди сюда, чудило. Вот твойКозихинский, видишь?.. Извилистый такой, как червяк... А Козицкий на другойстороне вовсе...

Парень подошел ближе, глаза изумленно следили за пальцем.Рот в удивлении приоткрылся.

Козицкий вижу... А где же Козихинский? Да нет его там... Ина карте нету...

Уже и второй милиционер наклонился над картой, оба смотрели,как палец первого пополз по бумаге.

Да вот же он!

Негромко хлопнуло. На второго брызнуло горячим. Еще непоняв, он вскинул голову, успел увидеть перед глазами черное дуло револьвера. Втот же миг голову разорвала страшная боль. Он почти успел ощутить, как черепразлетается на куски, хотя на самом деле пуля лишь пробила в переносицеаккуратную круглую дырочку, которую тут же закупорил кровяной тромб изнутри.

Парень быстро сунул руку в кабину, оборвал проводки, лишьтогда выхватил из кармана передатчик:

«Первый», я «седьмой»! Охрана спит.

Понял, донеслось через мембрану. Приступай ко второй части.

Парень спрятал передатчик вслед за револьвером. Специалистузнал бы в нем ПСС, в просторечии «тишак», шестизарядный, которым пользуютсятолько люди из правительственных структур на плановых операциях. При выстрелеслышен только звук удара бойка по капсюлю, да и то если стоишь не дальше двухшагов.

Одиноко стоявший жигуленок сорвался с места, подкатил.Парень быстро вскочил на сиденье рядом с женщиной, у которой лицо как у козы,тут же вытащил из рюкзачка пистолет-пулемёт и опустил под ноги, чтобы не виделииз проезжавших машин.

Женщина с лицом козы, что медленно приобретало чертыпантеры, молча врубила газ. Сзади послышался рев могучей машины. Неоглядываясь, оба уже знали, что из-за угла выдвигается бронетранспортер. Сейчаспомчится за ними в сторону кладбища.

И догадывались, что в эту самую минуту по всей Москвеснимают таких вот патрульных, из которых только часть переодетые бандиты, анемалая часть в самом деле служит в рядах МВД, а сейчас, так сказать, наподшабашке.

Бронетранспортеры съехались к кладбищу с четырех сторон.Ворот только двое, к северным и южным подогнали так, что прижали створки. Войтиили выйти можно только через калитки для пешеходов. По одному. Правда, можнопрыгать с бронетранспортеров прямо через ограду.

На обоих бэтээрах хмурые парни направили на выходы рылакрупнокалиберных пулеметов, их пальцы заученно легли на спусковые крючки.

Остальные бронемашины распределились по всему периметру.Кладбищенская ограда высока, но кое-где с той стороны либо горки земли, либотолстые бревна, перескочить через забор сумеет даже попадья.

Майор Олейник вышел из джипа, подбежал рослый омоновец,бросил руку к виску:

Докладываю, отряд готов...

Приступаем, ответил Олейник коротко.

Дюжие парни в бронежилетах и со страшноватого видапулеметами в руках быстро просачивались через калитки, прыгали через заборы,охватывая территорию кладбища уже изнутри.

Олейник тоже предпочел через забор, выбрав самое гиблоеместо: толстые деревья, заброшенные могилы с массивными мраморными крестамитанк спрятать можно, широкими плитами, из которых только половина плашмя, адругие торчат, как гребень разъяренной ящерицы. Если кто-то сюда добежит, товыкуривать придется долго...

Под ногами шелестел и мягко прогибался толстый ковёр излистьев. По нему можно было бы просчитать, как по годовым кольцам, когда впоследний раз здесь убирали. Скорее всего, еще при Советской власти...

За Олейником двигался Мысько, но едва в мозгу Олейникамелькнула мысль, что надо остановиться, Мысько замер едва ли не раньше, чемОлейник раскрыл рот. Идеальный напарник.

Охранник, шепнул Олейник.

Понял, ответил Мысько.

Олейник скорее догадался, чем услышал щелчок затвора. Понятно,Мысько ловит в прицел снайперской винтовки с глушителем эту первую жертву.

Говорит «ястреб», шепнул Олейник одними губами. Какобстановка?

Из микрофона в ухе послышалось:

«Седьмой» на исходной позиции.

«Третий» на исходной...

«Восьмой» на исходной...

Терпеливо выслушав всех, Олейник поинтересовался:

Что с охраной?

Снова разноголосица, все подтвердили, что да, стоят этиголовотяпы, но смотрят не по периметру, а вытягивают шеи, стараютсярассмотреть, как же идут похороны короля преступного мира.

Дальше по плану, велел Олейник.

За его спиной щёлкнуло. Далекая фигура охранника, невздрогнув, начала медленно оседать за могильную плиту.

Теперь сопли подобрать, бросил Олейник. Промедление будетстоить дорого...

Он знал, что по всему периметру в этот момент снайперы умелопосылают пули в головы наружной охраны. Но когда охраны много, то кто-то можетуспеть вскрикнуть или же его падение заметит случайно обернувшийся из толпыгость.

Справа и слева, зеленые и пятнистые, как гигантские ящеры,омоновцы то и дело припадали к земле, бежали, пригибаясь и прячась задеревьями, оградами, могильными плитами и даже крестами.

Наконец открылась огромная очищенная площадь. Олейник быстроприсел за последним деревом. Могилы здесь еще остались, но на месте могучихкладбищенских деревьев сверкают свежими срезами пни. Чтоб, видать, не заслонялибудущую усыпальницу, ее выстроят на месте этой могилы. Наверняка уже главныйархитектор города и главный скульптор получили срочный заказ...

От прежних старых могил на сотню шагов вокруг осталась чистовыровненная земля, словно ее готовили под памятник Куликовской битвы. Сейчасвсе это пространство заняла молчаливая и неподвижная толпа. Все в черном, и всекак на подбор мужчины. Олейник ощутил, как по спине прокатилась липкая волна нето неуверенности, не то вовсе страха. Их слишком много... Не меньше тысячичеловек явилось на похороны своего короля!

Он чувствовал дрожь не от того, что придется стрелять, чтолюди будут падать убитыми. Но все-таки... все-таки это же кладбище! Не храм, новсе-таки не место для пролития крови...

Зоркие глаза выхватили на той стороне, тоже за деревьями,неприметное шевеление. Это «третий» и «шестой», а «девятый» должен быть чутьлевее.

Он поискал глазами, долго не находил, пока взгляд не зацепилсяза край старой могильной плиты, что от старости поросла зеленью... Тьфу, это жене зелень, а «девятка», уже готовая к стрельбе!