Труба Иерихона - Юрий Никитин

Да чёрт с ними, через пару сотен лет процесс, возможно,пошёл бы вспять. Но этот народ с упорством простого слесаря, уверенного в своейправоте, сейчас старается распространить свои взгляды и на другие народы, надругие страны. А это наступление Тьмы. Тьму надо остановить. Доводамиостановить не удается, Тьма доводов не приемлет, но остановить всё же надо.Однако там царствует человек с простой психикой простого слесаря. Он понимаеттолько простые доводы. Чем проще довод, тем поймет легче.

А что проще довода, чем дубиной в лоб? Если понадобится, тодаже атомной.

Коломиец искоса поглядывал в мою сторону. Ему явно не терпитсясо мной поговорить, пообщаться, поспорить. Всё-таки область моей работы теснеевсего соприкасается с его ареалом, а то и перекрывает, что не может не задеватьминистра культуры.

Уже выкопали могилу для Империи? — поинтересовался он сядовитой усмешечкой. Говорят, вы на сегодня приготовили нечто особенное...

Так и говорят?

Точно, подтвердил он. Здесь стены без ушей, верно, нолюди... гм...

Я ответил очень серьёзно:

Могилу они выкопали себе сами. И тем, что приняли мощнуюдозу наркотиков, благодаря чему на коротком отрезке времени обогнали другиестраны... и тем, что провозгласили доктрину вседозволенности! На первых порахэто привлекло к ним всех-всех... Не только придурков, но даже и нашихинтеллигентов. Вон вы, Степан Бандерович... гм... тоже клюнули так, что носувяз, а задница торчит к услугам каждого...

Коломиец поморщился, трудно быть эстетом в этом кабинетегрубых людей, но не послал меня, как сделал бы даже сдержанный Егоров, которыйникак не привыкнет к своей роли министра внутренних дел.

Но что-то я не вижу, сказал он раздражённо, где у нихуязвимое место. Да ещё как раз возникшее, по вашим словам, благодаря ихпропаганде свобод!

Они отменили честь, верность, благородство, сказал я. Я этоуже говорил, но повторю, чтобы вы запомнили. Во всех странах и во все векапалач считался чем-то настолько отвратительным, позорным, гадким, что всегдасовершал свою работу... да-да, необходимую обществу!.. свою работу под маской.Вспомните, палача всегда рисуют с красным колпаком на голове, с прорезями дляглаз. Палач скрывался, ибо ни один сосед не подаст ему руки, не одолжит хлеба,не позволит заговорить со своим ребенком! Но вот сейчас косяком идут юсовскиефильмы, где должности палачей воспеваются, это самые лучшие люди планеты:красивые и романтичные, они летают по всему свету и по заданию правительстваубивают и убивают неугодных.

Так не людёв же, возразил Коломиец, а террористов убивают!

Да какая разница? Палачи и раньше убивали толькопреступников. Во всяком случае, тех, кого в тот момент считали преступниками.Террористов в том числе. Но морды прятали потому, что... потому что я ужесказал почему! А сейчас с подачи юсовцев пришла свобода от моральных норм.Воцарился прагматизм! Но Империя побеждала лишь на том этапе, когда шла дорогойпрагматизма, а все остальные, мы в том числе, дорогой идеалов. Но теперь и мыточно так же отряхнем сковывающие нас моральные нормы и...

Что "и"?

...и увидим, что ничто нас не удерживает от запуска всехракет с ядерными зарядами в сторону Штатов. Ничто не удерживает от ударахимическим оружием. От подделки долларов в государственном масштабе. Вообще отлюбых акций, от которых воздерживались раньше лишь потому, что так считалось«нехорошо поступать».

Коломиец отшатнулся, всмотрелся круглыми от ужаса глазами,пролепетал тихо, не уверенный, что я не шучу:

Так почему же всё-таки не запускаем?

Только по инерции, объяснил я любезно. Только потому, чтотак «нехорошо, негуманно, бесчеловечно». Нет-нет, я не призываю тут жебабахнуть по Штатам всем ядерным потенциалом! Просто напоминаю, что не толькоШтаты, но и мы сейчас свободны... или должны ощущать себя свободными отморальных норм. Иначе это будет похоже на разоружение в одностороннем порядке.Я хочу сказать... и подчеркнуть, что мы вольны действовать, как нам удобнее вданный момент, а не оглядываться на общественное мнение. Вспомните, Штаты неоглядывались, когда бомбили Югославию! Или когда смели с лица земли Дрезден. Имы не будем оглядываться, когда нам надо будет провести какие-то акции, которыепо старой морали показались бы чудовищными.

Коломиец смолчал, я заметил, что и другие перестали топтатьклавиши, поглядывают в нашу сторону. Краснохарев наконец крякнул, глаза егоповернулись к экрану, а Коган, министр финансов, пробормотал:

Начало обещающее...

Финал будет еще круче, пообещал я.

Над Вашингтоном уже второй месяц стояло ясное безоблачноенебо. Раз в неделю проходили короткие летние дожди с грозами. Как по заказуночью. Утром вымытая трава зеленела ещё ярче, а воздух бодро трещал и сыпалискрами, переполненный бодрящим озоном.

В Белом Доме зимой и летом поддерживалась одна и та жетемпература и влажность, наряду с тремя десятками других обязательныхпараметров искусственного климата, но последние три дня в здании почти неприбегали к кондишенам.

Сегодня президент прибыл с опозданием на пару часов. Вообще,мода не изнурять себя работой пошла с Рейгана. Тот являлся поздно, покидалОвальный кабинет рано, а в рабочее время нередко шёл в личный тренажерный зал,этажом ниже, и качал железо. Его критиковали, обвиняли в забвении интересовстраны, но как раз такое поведение президента лучше любых речей говорило облагополучии страны, о её верном курсе и устойчивости доллара.

Нынешний президент был жаворонком, но по рекомендациианалитиков общественного мнения всякий раз являлся по тщательно просчитанномуграфику опозданий. Что делать уже год, как в моде совы, чёрт бы побрал этогокумира тинейджеров Жерара Гейса! Этот рэп-музыкант просыпается в полдень ирепетирует до полуночи. Приходится походить на него, чтобы не утратитьпопулярность... Хорошо, хоть волосы пока ещё не требуется красить в лиловыйцвет!

Сотни телекамер провожали его недремлющими оками, молчаливыестражи передавали из рук в руки с этажа на этаж, пока он не оказался переддверью своего кабинета. Но и тогда сперва вошел Дин Гудс, глава службыбезопасности, все проверил и обнюхал, отступил от двери.

Мышей нет? спросил президент.

Гудс сдержанно усмехнулся. Президент великой страны незамечает, что повторяет одну и ту же шутку третью неделю.

Кабинет принял в свои объятия ласково и вместе с темпо-отечески. Сам по себе кабинет, если все еще можно т а к о е называтькабинетом, был уникален не только абсолютной защитой от всех видовпрослушивания. В свое время он был создан особым институтом по интерьерукабинета Первого Лица. Теперь каждый, вступая в это святая святых, не случайнопроникался священным трепетом.