Труба Иерихона - Юрий Никитин

А почему нет, подумал президент. Первые лица всегда строилисебе дворцы, брали лучших женщин, а неугодных казнили в подвалах. Менялсятолько интерьер. И сумма затраченных средств. Ни один восточный сатрап не могухлопать на свой дворец, сколько ухлопано на этот кабинет. Что ж, платят нетолько налогоплательщики его страны, но и народы тех стран, куда пришли американцы,куда принесли свой образ жизни.

А это уже две трети населения планеты, сказал он вслух. Аоставшуюся треть осталось чуть-чуть дожать...

Во встроенном в стену зеркале отражалась высокая подтянутаяфигура уже седеющего мужчины с красивым удлиненным лицом. К счастью, в этудекаду модно иметь интеллигентно вытянутое лицо, в то время как всего десятьлет назад было бы бессмысленно баллотироваться даже в сенаторы: в моде былиширокие квадратные лица с чугунной нижней челюстью.

На самом же деле он был едва ли не первым интеллектуалом вкресле президента этой страны. Конечно, как и прежние президенты, хлопал поплечам работяг на митингах, целовал их детишек, отпускал грубоватые шуточки вадрес голосовавших за него шоферов, но он в самом деле читал Китса, могвспомнить две-три цитаты из Шекспира и даже без запинки произносил трудные дляамериканца фамилии Шопенгауэра или Заратуштры.

Более того, он был из числа тех лидеров молодежи, которые вшестидесятые самозабвенно рушили устои, добивались свободы для негров, равныхправ для женщин, снятия запрета на профессии. Его поколение вывело американскийнарод на невиданную ступень раскрепощения человека. Можно бы подобрать и болееточные слова, но массы его понимали, шли за ним и отдавали ему свои голоса, а чтодля политика может быть важнее?

Он и президентом стал на волне нового витка борьбы засвободу для простого американского человека, костяка нации. За свободу отпуританской морали, за свободу половых контактов, хоть с особями одного пола,хоть с животными. Если это не мешает жить моему соседу, любил повторять он намитингах, если не вредит моей любимой стране, а моему здоровью только даетхороший толчок, то кому какое дело, имею я соседку, соседа или их собаку?

Сейчас он прохаживался взад-вперёд по кабинету, двигалплечами, разгоняя застоявшуюся кровь. Упал вытянутыми руками на край массивногостола, отжался десяток раз, в плечевом поясе приятно потяжелело от притокакрови.

Теперь у него огромный штат аналитиков, но всё же основноенаправление цивилизации задаёт по-прежнему он, президент самой могущественнойстраны мира!

До прихода государственного секретаря надо успетьсформулировать необходимость взятия ещё одного рубежа. Он вспомнил о нём, когдавчера вечером смотрел старый фильм о временах войны Севера и Юга. Рубежсерьёзный, хотя о нём в последнее время просто перестали вспоминать. О неммогли бы просто забыть, но на его взятии можно поднять волну новой предвыборнойкампании на второй срок! А раз так, то важнее задачи просто быть не может...

Принцип, сказал он себе почти вслух. Этот рубеж принцип.Любые принципы должны быть объявлены порочными! Совсем недавно такоестранное... странное теперь качество, как бескомпромиссность, считалось простонеобходимым для человека. Бред какой-то! Если о человеке говорили, что онбескомпромиссный, это было высшей похвалой. Как в России, так и в Германии,Франции, Америке, Японии или далекой Бирме.

Сейчас, в эпоху компромиссов, это слово уже употреблятьперестали. Ругательным пока никто не решается объявить, время не пришло, егопросто тихо-тихо изъяли из обихода. Пожалуй, сейчас самое удобное время так жепоступить со словом «принципиальный». Удивительно хорошо подыграла в периодперестройки в СССР некая партийная активистка, опубликовав статью в центральнойпрессе под заголовком «Не могу поступаться принципами!», где она обосновывала,почему по-прежнему верна Советской власти. В тот момент Советскую властьненавидели все люто, как во всём мире, так и внутри страны даже рядовые членыпартии, так что слово «принципиальность» у многих простых и даже очень простыхлюдей сразу прочно связалось с устоями ненавистной Советской власти...

Так что надо сперва ударить по слову «принцип». Да-да,именно ударить, врезать, шарахнуть так, чтобы брызнули осколки этой некогданесокрушимой твердыни! Развернуть кампанию в прессе, а затем потихоньку слово«беспринципный» вытащить как синоним свободно мыслящего человека. Свободного отоков старого мира, старых замшелых понятий. Молодежь легко ловить на то, чтоона должна... просто обязана придерживаться других принципов, чем родители.Родители это прошлое, и потому их понятия и образ жизни тоже прошлое! Родителиэто обязательно ретроградство, это обязательная тупость и непониманиесовременных реалий жизни, несмотря на весь хваленый жизненный опыт и даже ихучёные степени и заслуги. Все, что пришло от родителей, плохо, несовременно,устарело. Эти молодые придурки никогда не замечают, что ими руководят старыемонстры...

Итак, повторил он, посмотрим, с какой стороны атаковать этутвердыню, этот железобетонный Принцип... Посмотрим, что на этот вызов сумеютответить русские!

На столе мелодично звякнул звонок. Сверхплоский экранзасветился, миловидное лицо его секретарши Мэри выступило из полутьмы.

Господин президент, промурлыкала она, к вам государственныйсекретарь...

Зови, разрешил президент.

Массивная дверь, строгая и без излишней роскоши, открыласьрассчитанно медленно, в этом здании ничто не должно двигаться с недостойнойпоспешностью.

Государственный секретарь, низкорослый человек с огромнымизалысинами, вошел, ступая неслышно, подтянутый и суховатый, с выражениемзначительности на жёлтом, как старый воск, лице. Голос его был, как и жесты,сдержанным и суховатым.

Серые выпуклые глаза смотрели пристально, но, встретившисьвзглядом с президентом, он намеренно опустил глаза. Все в правительстве знали,что президент, подобно вожаку павианов, не выносит прямых взглядов, сразуусматривая в этом вызов.

Добрый день, господин президент, сказал секретарь ровнымпротокольным голосом. Надеюсь, он у вас, как и у всей страны, добрый...

Добрый, добрый, благодушно подтвердил президент. Привет,Виль. Что-то ты весь какой-то серый. В серые кардиналы метишь?

Расхохотался своей шутке, тем более что во всем Вашингтонеон один знает, что такое серый кардинал и чем он отличается от того таракана вкрасном, который присутствовал на инаугурации.

Государственный секретарь на всякий случай улыбнулсяосторожно, положил на стол папку.

Господин президент, здесь рекомендации наших специалистов поимиджу, а также группы ведущих психоаналитиков...

Президент поморщился:

Что они хотят?

Секретарь развел руками. Он знал, как и президент знает, чтооба лишь крохотные винтики в огромной государственной машине. Каждый делает то,что надо делать, но аналитики позволяют эти эскапады, когда наедине передзеркалом или доверенным лицом можно заявить, что этого он делать не будет илине хочет...