Труба Иерихона - Юрий Никитин

А снаружи? поинтересовался Коган.

Везде вскипает, заявил Коломиец. Я далёк от того, чтобыкаждого, называющего мужчину мужиком, записывать в агенты Империи, всё-такидураков у нас больше, чем агентов...

Яузов поднял голову от бумаг. Глаза покрасневшие, прорычал:

Не хотите же сказать, что наш Сруль Израильевич дурак?

Нет, конечно, отшатнулся Коломиец.

И я тоже, согласился Яузов самым зловещим голосом. Онповернулся к министру финансов всем корпусом и посмотрел на него в упор. Я воттоже человека в кресле министра финансов не рискну назвать дураком. Но если онне дурак, то он не иначе как шпиён...

Коган запротестовал:

Я как раз никогда не употребляю этого слова! Это вы тут другдруга мужикуете... Виктор Александрович, эти русиш швайн прервали вас на самоминтересном месте. Вы предлагаете... тьфу, сбили! Что вы имеете нам сказать заэтих бычков?

Я помолчал, давая всем умолкнуть, повернуться ко мне. Когданачали смотреть уже с нетерпеливым ожиданием, сказал мирно:

Сказать?.. Ответить адекватно это не значит обязательнораскрыть рот и поколебать воздух. Если американцы начнут терять то, чем дорожатбольше всего, это и будет адекватным ответом. А сделать это легко, ибо онисейчас расползлись по всей планете в виде туристов, миссионеров, журналистов,проповедников, красного креста, полумесяца, Корпуса Мира и чёрт-те чего ещё. Новсе мы знаем, что главная их миссия рушить устои тех стран, где они ползают, инавязывать американский образ жизни!

Все молчали. Коган помотал головой, несколько озадаченный:

Что-то вы уж очень медленно подкрадываетесь к цели. На васэто не похоже. Вам всегда плевать на мнение общественности, а сейчас как будтоначинаете к ней прислушиваться...

К общественности? спросил Яузов.

Он остро взглянул сперва на Когана, потом себе под ноги.Даже приподнял ногу и, двигая мохнатыми бровями, посмотрел на рифленую подошву.

В нашем лице, пояснил Коган. Итак, что вы хотите сказать?

Я огрызнулся:

Вам надо сказать прямо? В лоб? Сами постоянно напускаететумана вокруг любого пустячка, а я вам вслух и прямо? Ладно, вот вам прямо. Ясчитаю, что пропагандистов надо уничтожать точно так же, как солдат в окопах.Может быть, даже в первую очередь. А они там все пропагандисты. Правда, в самойИмперии это сделать проблематично, зато по всей планете, где расползлись этизаразные тараканы, они уязвимы!

Коган раскрыл рот, но ответить не успел, по кабинету прошлонезаметное изменение. Все разом подтянули животики, перестали сопеть ичесаться.

На столе Первого Лица музыкально звякнуло. С экрана Мэриулыбнулась именно президенту, игнорируя госсекретаря:

Господин президент, в приёмной военный министр. Он говорит,у него назначено...

Пропусти, разрешил президент. Мы с ним сейчас отправимся кстудентам.

Госсекретарь вскинул одну бровь, изогнув её красиво, какнаучили тренеры из Института Имиджа государственных деятелей.

А что военному министру делать у студентов?

Студенты это будущие солдаты, усмехнулся президент. Хотя обэтом ещё не знают. Пока мы будем поддерживать веру в непобедимость и несокрушимостьнашей армии в неё будут идти добровольно и тупые негры из Гарлема, ивысоколобые из Санта-Рок. Армии нужны те и другие...

Да и вообще, согласился госсекретарь с двусмысленнойулыбкой, наш военный министр специалист... по студентам. И студенткам тоже.

Президент сдержанно улыбнулся. Госсекретарь пустил тройнойнамёк: на гомосексуальные наклонности военного министра, на ту практикантку изИзраиля, которую он подставил предыдущему президенту, и даже на то, чтопредыдущему президенту пришлось ещё хуже, чем ему, нынешнему: всего-топотерпеть намеки в его склонности к однополому факанью.

Тогда лишь узкий круг знал, что Моника Левински всего лишьвыполнила рекомендованный специалистами по имиджу президента план. Грандиозныйскандал отвлёк общественное внимание от ударов крылатыми ракетами по Ираку, отглупостей в Югославии, всё население страны со слюнями до пола обсасывалоинтимнейшие подробности, сравнивало фотороботы, которые нарисовала Моника, стем самым, что президенту пришлось выкладывать на стол перед многочисленнойкомиссией из сената, конгресса, влиятельными журналистами, телеоператорами,обществом защиты работающих женщин...

Зато в процессе долгого затяжного скандала подсознательнокаждый налогоплательщик убеждался, что в стране всё хорошо, всё замечательно,вон даже президент, как школьник, стоит навытяжку перед всесильным законом,других проблем нет, бюджет окей, будущее окей.

И в самом деле, благодаря умело созданному исрежиссированному скандалу, доллар на всех международных биржах принёс странесвыше восьми миллиардов только на скачке курса!

Что ж, если его гомосекство принесет стране хоть пенни, тоон хоть сейчас готов спустить брюки и встать в нужную позу. Избирателям этопонравится.

Дверь открылась, на пороге возникла массивная фигура. Плечивоенного министра перегородили проем, задница плечам под стать, а глаза цепкосфотографировали всех и все в кабинете. Президент и государственный секретарьчувствовали, с какой скоростью военный министр мгновенно оценил обстановку,уловил настроение президента и государственного секретаря. Умелый политик, онвсё ещё не в состоянии отличить танк от самолета, но как никто умеет лавироватьв коридорах власти, избегая малейших рифов.

И те и другие, подхватил он бодро. Наш президент видитбудущее как никто чётко.

Лесть была настолько грубая и неприкрытая, что польщённыйпрезидент все же невольно заподозрил, нет ли издевки, но военный министрсмотрит преданно, как верный служебный пёс.

Да все мы видим, ответил он, лояльный к сотрудникам. Это вРоссии свои же обгаживают армию так, как не смогли бы навредить даже мы! А мысвою лелеем...

Военный министр приблизился с широкой доброжелательнойулыбкой. Государственный секретарь повернулся к нему с кислой физиономией.Президент с самым доброжелательным лицом протянул руку, военный министр собоими обменялся рассчитанно крепкими, но дружескими рукопожатиями. Он ещёперед дверью в кабинет старательно напрягал пальцы, стараясь послать в ладоньдобавочную порцию крови, чтобы сделать свою холодную ладонь теплее, а рукопожатиегорячим.

Президент взглянул на часы:

Присядьте, Келвин. У нас есть ещё десять минут до выхода. Даи пусть агенты хорошо перешерстят толпу этой длинноволосой сволочи. Мне вовсене хочется, чтобы кто-то запустил в меня огрызком яблока!.. Как у вас дела? Мывот только что говорили с госсекретарем, что сейчас у нас, как никогда,уникальное положение. Мы сумели всему миру навязать те правила, по которым снами могут воевать. Мы практически неуязвимы! Но, как я учил в университете,Господь Бог всегда у самого неуязвимого оставлял хоть одно-единственноеуязвимое место... до которого трудно добраться, но одно всё-таки существовало!У доблестного Ахилла это пята, у Зигфрида пятно на спине, куда прилип кленовыйлисток, у Сослана колени... и так далее. Вы уверены, что мы защищеныстопроцентно?