Сын за сына - Александр Содерберг

На мгновение женщина заметила, что Хокан сомневается, словно угроза оружием была приступом, который он не смог проконтролировать. Но Зивкович продолжал держать пистолет в правой руке, немного опустив его вниз. Нажми он на спусковой крючок, она все равно погибла бы, но дуло, направленное в грудь вместо лица, странным образом делало ситуацию менее угрожающей.

– Уберите пистолет, Хокан, – снова рискнула Антония, но тщетно. Он переступил черту, прошел точку невозврата. И Зивкович сам это понимал, что еще больше усугубляло ситуацию.

– Теперь поехали, – приказал он и махнул пистолетом.

Антония не сразу поняла, чего он хочет.

– Что?

– Нам пора сваливать! – Он говорил сбивчиво.

– Сейчас?

– Да!

– Нет, никуда мы не поедем, – сказала Антония. Она по-настоящему испугалась.

Хокан не реагировал, глаза его были словно стеклянные, нервозность зашкаливала. Наконец он встал, полный решимости сделать задуманное.

– Но подождите… – взмолилась она.

– Мы должны сделать так, как задумали! – закричал Хокан.

Изо рта брызгала слюна. Стараясь не смотреть на него, Антония растерянно поднялась.

* * *

Они сидели у нее в машине, которая направлялась от Лунтмакаргатан к Свеавэген; Антония – за рулем, Хокан – с пистолетом, направленным на нее. Левой рукой он закидывался старыми запасами рогипнола, «руфия», как его называли в народе; старый добрый наркотик мелких преступников делал Хокана бесстрашным и склонным к насилию, когда нужно. Он запил таблетки энергетическим напитком и разъяснил план. Тот был прост. Хокан должен посетить три адреса: банк в городе, табачный киоск, где ставили на лошадей, и, наконец, обменный пункт в порту Вэртахамнен у финских паромов. Там он исчезнет. Антония будет вести машину, ждать его снаружи и слушать полицейское радио, а в случае необходимости постарается вывести коллег на ложный след. После каждого ограбления она будет узнавать чуть больше из того, что он хотел ей рассказать. Потом, когда он почувствует, что дело закончено, они расстанутся. Это и был его план. Ее же план заключался в том, чтобы сбежать при первом удобном случае. Лучше после первого ограбления. Или, может, второго.

– О’кей, выкладывай, Хокан.

Он допил энергетик и начал:

– Три месяца назад я получил работу посерьезнее. Одна выпендрежная баба, которая находилась в процессе развода, хотела доказательств измены мужа, чтобы договориться о компенсации. Я охотился за этим мужем по городу, делал видеозаписи – безуспешно.

Хокан убедился, что пистолет полностью заряжен.

– Я понял, что нужно слегка раскрутить это дело. Так что я связался с мужиком, который шарит в слежке, и попросил о помощи.

Антония чувствовала, что он вот-вот расколется.

– Как его звали?

– Гарри. Мы разговаривали по телефону, я заказал микрофоны и помощь с установкой.

Хокан грыз ноготь большого пальца.

– Ну, мы с Гарри пробрались в дом к богачу и установили пару микрофонов. Когда мы закончили работу, я позвал Гарри прошвырнуться по округе.

Зивкович выплюнул кусок ногтя.

– Стакан за стаканом – и мы стали лучшими друзьями. Болтали о прошлых работах, слухах в бизнесе, забавных историях… Гарри напился и завел шарманку о «Трастене» и всем остальном. Он, конечно, не знал, что я встречался с Гусманом. Но он трепался об одной работе, связанной с этим делом. Я был бухой, точно не помню, что он сказал, но он назвал имя.

– Какое?

– Имя, которое печатали в газете.

– Да?

Зивкович улыбнулся.

– Нет. Скажу, когда выйду.

Он показал, чтобы она припарковалась вторым рядом около банка, и сунул пистолет за пояс.

– Никакого насилия, – сказала Антония.

– Жди здесь.

– Имя сейчас, – настаивала она.

– Нет, я сказал. Когда вернусь.

– Иди на фиг, Хокан, имя, сейчас. Должно быть так: ты даешь мне информацию до того, как войдешь, иначе я уеду.

Зивкович колебался, хлопая глазами.

– Твою мать, только попробуй свалить! – Снова вернулся его внутренний подросток.

– Я останусь. Если узнаю имя.

Сейчас он снова искал правду, взгляд пронзал ее. Боже, какие у этого мужчины проблемы с доверием…

Зивкович промолчал, открыл дверь автомобиля и вышел.

– Хокан!

Он обернулся, положил ладонь на крышу машины и, опустив голову к окну, нерешительно сказал:

– Ларс Винге.

– Полицейский?

– Ага.

Зивкович пошел прочь.

– Хокан, подожди! Что он сказал, что сказал Гарри о Ларсе Винге?

Хокан надел балаклаву так, чтобы она походила на шапку.

– Продолжение следует, дамочка.

И направился к банку.

– Как мне найти Гарри?

Хокан не ответил, а хладнокровно и уверенно направился к входу. Антония видела, как он опустил руку между животом и брюками, повернулся, спиной оттолкнул тяжелую стеклянную дверь и вошел внутрь. «Неужели он мне улыбается?»

Антонию одолевал страх. Ей лишь хотелось уехать отсюда, позвонить коллегам.

Затем из банка послышались выстрелы, три подряд из одного оружия. Она услышала крики, началась полная неразбериха.

В банке она видела спины людей, севших на пол. Заложники.

Нет…

Через несколько минут раздались сирены приближающихся полицейских машин. Антония посмотрела, не выходит ли Зивкович, но ничего не увидела. Она завела машину и, сделав разворот на сто восемьдесят градусов, подъехала на другую сторону. Там остановилась, и тут подъехали две машины с включенными звуковыми и световыми сигналами. Они перекрыли дорогу в обоих направлениях, остановив движение перед банком. С разных сторон подъезжали другие коповские машины – все хотели присутствовать.

Очутившись в эпицентре событий, Антония показала удостоверение девушке в форме, расчищавшей улицу перед банком от долбаных гражданских, прихватила бинокль в одной из полицейских машин, встала за ней в безопасное место и, опершись на крышу и увеличив масштаб изображения, стала смотреть на Хокана в балаклаве, как тот бродил по банку, кричал и выдвигал требования, которые никто не слышал. Заложники, согнувшись, сидели на полу.

Прибыла оперативная группа. Им чертовски хотелось пострелять. Они нашли укрытия и целились оттуда в сторону банка из автоматов. Зивкович был вынужден открыть дверь, чтобы выкрикнуть свои странные требования о вертолете и эскорте в какую-то неведомую далекую страну. Копы просекли ситуацию и прострелили ему ляжки, зад и нижнюю часть позвоночника; Зивкович завертелся, у него отнялись ноги, и он упал навзничь, крича и на руках заползая обратно в банк. Антония следила за ним в бинокль; она видела кровавые следы, которые Хокан оставлял за собой, как он отчаянно двигался вперед.