Спаси меня, если сможешь - Ольга Християнчук

— Я бы не был в этом такой уверенный, — мужчина снова садится рядом, достаточно близко, чтобы почувствовать тепло его тела. Берет меня за руку, крепко сжимает. — Надежда, не встречайся больше с ним. Не слушай его оправдания. Он доставит тебе горя и проблем.

Эдуард говорит довольно эмоционально и все сильнее сжимает руку. Чувствую легкую боль. Мне кажется, он даже не замечает, что делает. Стараюсь освободиться и тщетно.

— Я как-то сама разберусь со своим бывшим, — раздражаюсь от ненужных поучений.

— Ты не справишься сама. Давай тебе помогу. Я хочу быть рядом. Хочу дарить тебе счастье и покой.

Теперь он начинает меня пугать. Болезненный блеск в его глазах настораживает. Я медленно освобождаю руку и поднимаюсь на ноги.

— Лучше я уйду, — осторожно говорю.

Подхожу к двери, он следует за мной.

— Не отказывайся от меня, — умоляет жалко, преградив мне путь. — Я никогда бы тебе не принес проблем. У нас бы были идеальные отношения, без ссор и претензий.

— Такого не бывает, — сердито отрезаю. Он начинает надоедать. — Пусти меня.

— Хорошо, — говорит и неохотно отходит в сторону. — Да знай, я всегда рядом. Ты для меня больше, чем красивая женщина, ты моя муза и я готов защищать тебя до последнего.

— Буду знать, — я смотрю на него широко открытыми глазами и не знаю, как реагировать на такие слова.

Художник действительно хорошо странноват. Слишком серьезно он увлекся моим образом, не думаю, что он видит настоящую меня. Скорее всего, в его воображении я слишком идеальна, хотя на самом деле это не так.

Выхожу из комнаты и осматриваю коридор. Давида уже давно нет. Он пошел в ярости, судя по грохоту по дверям после нашего разговора.

В своей комнате я долго обдумываю события сегодняшнего дня.

Утром на завтрак спускаюсь в плохом настроении. Галя разливает из чайника кипяток в чашки, и увидев меня, озабоченно рассматривает.

— Что, вчера наведывался твой бывший богач? — саркастически спрашивает Василий, повернув в мою сторону круглую голову, волосы на которой слишком коротко стрижены.

Мой брат сидит за столом, медленно помешивая горячий чай. В его массивной загрубевшей руке ложка кажется крохотной и незаметной. Потом оставляет свое дело, опирается широченными плечами на спинку кресла, дерево скрежещет от груза, и весело мне улыбается. Василий никогда не отличался тактичностью и часто может быть грубым и говорить не в тему, потому не обращаю на комментарий никакого внимания.

— Вася, не говори так, — пристыженная Галя пытается загладить его слова. — Мужчина довольно приятный в общении.

— Разумеется, — рычит на жену Василий. — Такие люди всегда хотят показать из себя культурных. Считают себя лучше других.

— Не хочу о нем говорить, — сухо выражаюсь и дарю брату мрачный взгляд.

Сажусь напротив, Галя подает мне чашку горячего кофе, я ей искренне благодарна.

Василий клонится вперед, опирается локтями на стол. Его карие глаза сияют любознательностью.

— И что он хотел? — спрашивает с улыбкой, будто я ничего и не говорила. — Очнулся? Хотел вернуться? — он снова опирается на спинку, хмурит лицо и прищуривает глаза. — Знаешь что я тебе скажу? Гони его подальше. Не нужны тебе папины сынишки. Хочешь, я тебе найду настоящего мужика?

Подозреваю, что он подразумевает одного из своих дружков. Брутальные и любители громких компаний, у некоторых есть проблемы с правоохранительными органами. Такие меня точно не привлекают.

— Благодарю, но обойдусь, — хмыкаю в ответ и потягиваю кофе. Горячий напиток обжигает язык.

В кухню забегает Маша с рюкзаком на плечах и тема наконец закрыта. Галя поправляет ей курточку и малышка садится на стульчик в ожидании меня. Вместе мы пойдем в школу.

— Возле наших ворот стоит какая-то машина, уже добрых пол часа, — взволнованно извещает женщина, заглядывая в окно. — Вася, случайно не твои знакомые?

Брат неохотно поднимается с места и медленно подходит к жене. Он настолько здоров, что напоминает медведя, а Галя рядом с ним выглядит маленькой и хрупкой.

— Не знаю кто это, — хмурится он. — Никто из моих на такой колымаге бы не ездил.

Вася со своими коллегами таксистами считают себя ценителями хороших машин. И никто с ними не имеет права спорить.

— Может квартиранты, — думает Галя. — Но почему не идут сюда?

— Мы с Машей уже идем, — объявляю хозяевам. — За одно и спрошу, не заблудились ли.

Я беру свою сумку с детскими тетрадями. Маша выскакивает из дома первая, я следую за ней. У малышки много энергии и усидеть на месте ей очень тяжело.

И действительно, серая иномарка старой модели припаркована прямо у нашего забора. Когда выхожу на тротуар, закрываю за собой калитку и бросаю взор в салон. Замечаю водителя и замираю на месте.

Он открывает дверцу, выходит из машины, опирается на капот и придирчиво смотрит на меня.

Беру себя в руки и иду в его сторону.

— Зачем приехал? — сердито спрашиваю.

— Мы поговорим, — уверенно говорит Давид и победоносно улыбается. — Иначе я каждый день буду здесь стоять.

— Не боишься, что я брата натравлю на тебя? — пытаюсь испугать.

— Нет. Ты ведь этого не сделаешь, — спокойно отвечает. — Хотя можешь попробовать.

Устало вздыхаю. Знаю, что он не отстанет.

— Тетя Надя, пойдемте, — зовет Машка, она отбежала уже на несколько метров вперед и нетерпеливо топчется на месте.

— Сейчас не могу, нужно на работу.

— Тогда после работы, — предлагает.

Я соглашаюсь. Иного выхода нет.

— Куда едем? — спрашивает Давид, когда я сажусь на пассажирское сиденье рядом с ним. — В кафе?

— Туда где поменьше людей, — морщу носа. Не хочу, чтобы были свидетели нашего нелегкого разговора. А я уверена будет непросто.

— Может ко мне? — блестят азартом его глаза.

— И не надейся, — резко отрезаю, понимая, на что он рассчитывает.

Давид молча заводит мотор и мы трогаемся. Его машина выглядит не наилучшим образом. Затертые сиденья, поцарапанная панель, салон пропитан сигаретным дымом. Наверняка предыдущий владелец не очень жаловал свою собственность. Осматриваюсь вокруг себя и удивленно смотрю на Давида. Он никак не вписывается в подобный интерьер.

— Где твой автомобиль? — не выдержав спрашиваю.

— Это он и есть. На лучший денег не хватило, — загадочно улыбается. — А тот, что у меня был, не мой, а отца и я оставил его там, где и все остальное. В прошлом.

— Не могу поверить, что ты на такое отважился.