Годунов. Кровавый путь к трону - Александр Бубенников

Это такой же парадоксальный факт: к ослеплению-отравлению испанским вином «потешного царя» Симеона Бекбулатовича совсем не причастен Борис Годунов, которого слухи, кем-то злорадно сочиняемые, признавали «отравителем». Мстительный временной дух Дмитриявнука, возведенного на трон Иваном Великим и погубленного через византийские интриги Софьи Палеолог, мстил всем потомкам, в коих текла кровь Софьи Палеолог. Ведь многие летописи сообщили, что ослепший в 1595 году Симеон Бекбулатович пережил всех своих детей и супругу. А перед этим, в июне 1573 года, потомок Чингисхана Саин-Булат, по настоянию Ивана Грозного, крестился с именем Симеона и в том же году взял в жены овдовевшую княгиню, дочь князя Ивана Федоровича Мстиславского (а матерью князя была Анастасия Петровна, внучка Ивана Великого и Софьи Палеолог). Так что в крови супруги Симеона Бекбулатовича и его детей Федора, Дмитрия, Ивана, Евдокии, Марии, Анастасии текла кровь Софьи Палеолог и Рюриковича Ивана Великого. А мстительный дух Дмитрия-внука при ослепшем Симеоне не свел в могилу всех родичей царской фамилии. Все же это худо, когда дети переживают родителей по воле мстительного рока… Между прочим, не к столу будет сказано и напомнено, что ядами от мстительного рокового духа и коварными руками губителей была «мгновенным зельем с мышьяком» отравлена и сама Софья Палеолог (в ее останках было обнаружено 0.3 мг мышьяка, в 2.3 раза больше, чем в останках Михаила Скопина-Шуйского). Какая разница для потомков, что последних Рюриковичей, Дмитрия Углицкого, Федора Блаженного и детей Симеона Бекбулатовича травили-убивали поклонники-соратники Елены Волошанки, поддерживающие нестяжателей и идею построения в Москве «Второго Израиля», или поклонники-соратники стяжателей-иосифлян и Софьи Палеолог с идеей Москвы как «Третьего Рима»…

Жестокий век, жестокие сердца…Вот и в останках Ивана Грозного, которого травили на протяжении многих лет руками заморского лекаря Иоганна Эйлофа под наблюдением Богдана Бельского и Бориса Годунова, обнаружено большое количество мышьяка и ртути. Исаак Масса называет соратниками отравления Грозного Бельского и Эйлофа: «Богдан Бельский, бывший в милости у царя, подал прописанное доктором Иоганном Эйлофом питье, бросив в него яд в то время, когда подносил царю, отчего он вскоре умер». Задачей при вскрытии гробницы Грозного археологов в 1963 году и в конце XX века было выяснить по останкам царя причины его смерти. «Предположение об удушении царя отпадает, – пишет главный археолог Кремля Т. Панова, – так как щитовидный хрящ гортани сохранился хорошо. Но ведь есть другие способы удушения (подушкой, например), которые не должны затрагивать этот хрящ».

Любопытно отметить, что антрополог М. М. Герасимов, руководивший работой археологов в Кремле в 1963 г., и Т. Панова решительно отвергли лихие мнения злорадных авторов-дилетантов, что царь Иван IV около двадцати лет, начиная с 1565 года, болел сифилисом, как и его сын-наследник Иван Иванович, «потомственный сифилитик». Злорадных авторов идеи «царского сифилиса» не останавливало логическое противоречие. По данным М. Герасимова и Т. Пановой, на костях и черепе царя Грозного и его сына царевича Ивана археологами не обнаружено костных следов венерического заболевания, а они должны были бы быть, если бы сын и отец болели сифилисом и якобы использовали для лечения «неприличной болезни» ртутные препараты.

У Ивана Грозного действительно в останках зафиксировано большое количество ртути и мышьяка: 1.3 мг и 0.15 мг, соответственно. Примерно такое же количество ртути было обнаружено у сына-царевича – 1.3 мг, а мышьяка даже в 1.8 раза больше, чем у отца – 0.25 мг. Эти данные по обнаружению ртути в останках «предпоследних Рюриковичей» породили массу нелепых идей и слухов об их сифилисе, хотя следов «неприличной болезни» у них не найдено. Есть только смутные догадки, что «предпоследние Рюриковичи», боясь отравления, приучали свой организм к ядам, принимая их малыми дозами…

Но царская династия «предпоследних и последних Рюриковичей» была изведена руками их политических врагов как материализованного духа мщения из глубины времен… Наступало время становления новых царских династий выборных «не природных» и «природных» царей и сопутствующие этому спрос и предложение на злокозненных самозванцев губительного для Русского государства Смутного времени…

Отравленный ядом царь Федор Блаженный, последний законный «природный» государь из знаменитой династии Московских Рюриковичей, умер, не оставив после себя ни завещания, ни наследника. Через несколько лет после его кончины, уже за разгаром, на излете Смуты, в народе, в одеянии слухов, ходила такая легенда о передаче престола, чтобы обосновать на него права партии Романовых. Мол, умирая, Федор Блаженный назвал своим преемником на царском троне одного из своих двоюродных братьев Романовых, а именно, любимца народа Федора Никитича. Согласно этой сказочной легенде, «когда бояре приступили с вопросом к умирающему царю, кому царствовать после него, то он передал скипетр своему двоюродному брату Федору Никитичу, но тот отказался и вручил скипетр следующему брату Александру, тот, в свою очередь, передал его третьему брату Ивану, а от Ивана он был передан четвертому брату Михаилу, Михаил тоже отказался и передал дальше. В конце концов, скипетр вернулся в руки царя. Тогда умирающий Федор указал: „Возьми же его, кто хочет, я не в силах более держать“, в этот миг Борис Годунов протянул руку и взял его».

Но достоверно известно, что патриарх неоднократно напоминал умирающему слабому царю о государственной необходимости назвать преемника на троне: «Государь, кому приказываешь царство, нас, сирых, и свою царицу?»

Федор Блаженный еле слышно отвечал владыке: «В царстве, в вас и в моей царице волен Господь Всевышний». По словам многих очевидцев из князей и бояр, присутствовавших в те скорбные мгновения во дворце, он приказал супруге Ирине «принять иноческий образ жизни» и закончить свою несуетную жизнь в монастырской обители.

Но патриарх Иов, взошедший на патриарший престол благодаря Годунову и сыгравший ключевую роль в избрании Годунова на царский престол, писал в своей «Повести» о тех печальных для страны событиях по-другому, напыщенным слогом:

«Начиная с самого великого князя Владимира, ни один самодержец Великой России не скончался бездетным, ныне же, когда божиим пречистым провидением благочестивый царь и великий князь всея Руси Федор Иванович отошел к Господу, из-за грехов всего христианского православного народа не осталось благородных отпрысков царского корня; и царь вручил свой скипетр законной супруге своей, благоверной царице и великой княгине всея Руси Ирине Федоровне… Искусный же правитель, упомянутый Борис Федорович, вскоре повелел боярам своей царской Думы целовать животворный крест и присягнуть благочестивой царице по обычаям их царских величеств: у крестного целования был сам святейший патриарх со всем освященным Собором».

Как это произошло, что без законного престолонаследника бояре решились присягнуть царице? Да, Годунов убедил бояр, что для «спокойствия государства» лучше присягнуть его сестре-царице, чем длить пустошь престольную и ждать народных волнений в междуцарствие. Бояре согласились присягнуть царице Ирине, лишь бы не пустить на трон ее брата-лукавца. Но в итоге правитель Борис еще ближе подошел к собственному вступлению на трон. Подданных царицы преданный ее брату патриарх Иов заставил принести весьма странную клятву «на верность патриарху Иову и православной вере, царице Ирине, правителю Борису и его детям».